На лице Архимага появилась улыбка, преимущественно состоящая из снисхождения.
— Он реагирует на вибрации. Ты для него просто шум. Нужно говорить на правильной частоте, чтобы тебя можно было понять. А ещё нужно знать правильный вопрос. Теннер!
Призрак снова повернулся к Архимагу.
— Что случилось с моей дочерью? Что случилось с Симоль?
Теннер снова бросился вперёд, но на этот раз он направился к креслу. Он встал перед ним и начал круговым движениями махать руками, как будто он мешал котёл.
Пока он размахивал, появились ленты. Это было похоже на то, как клоун вытаскивал носовые платки из рукавов, только они были не разноцветными, а чёрными. Они закружились вокруг невидимой фигуры, медленно обернувшись вокруг головы, а затем и тела. Маленького женского тела.
— Не думаю, что это Симоль, — сказал Ник. Тело было сгорбленным и деформированным, с искривлёнными конечностями.
— Это демон, — сказал Архимаг, подходя к креслу, чтобы посмотреть поближе.
Теннер кружился и быстро добрался со своей работой до ступней; теперь вся фигура была обтянута чёрными бинтами.
— И моё дитя, она была внутри? Хм. Понятно. Она ускорила процесс. — Он кивнул с таким видом, что Ник подумал, что он оценил работу Симоль. — А потом что было, после трансформации…
Призрак Теннера отскочил назад, и снова начался знакомый танец с оторванными конечностями и потухшим светом.
Архимаг создал ещё один светящийся шар. Свет раскрыл зловещую улыбку на его губах.
— Моя девочка. Умная, смышлёная девочка. — Он подошел к дальней стене. — Здесь. — Он поднял руку, будто собираясь положить её на стену, но так и не дотронулся до неё. — Дверь здесь.
— Дверь Роке? — спросил Ник.
Архимаг резко повернулся.
— Что ты знаешь об этом? — спросил он.
Сила вопроса поразила Ника.
— Ничего. Именно открытием этой двери интересовался Теннер. Его исследования были на эту тему.
— И что свело тебя и мою дочь вместе? Эта ужасная женщина?
Ник был озадачен.
— Какая ужасная женщина? Вы имеете в виду Виннум Роке?
— Именно. Величайшая эгоистка, которую когда-либо знал Ранвар. В Королевском колледже стоит её статуя, решение об установке которой она сама же и приняла. — Он сказал это таким тоном, будто не мог придумать более тяжкого преступления.
— Вы знаете, как она умерла? — спросил Ник, увлечённый возможностью больше узнать о женщине, о которой он только читал.
— Она убила себя, — сказал Архимаг. Он коснулся стены и отдёрнул руку, как будто укололся об острую булавку.
Ник не видел ничего, кроме каменной стены, но он не сомневался, что дверь там, раз так говорил Архимаг.
— Симоль будет в порядке?
Архимаг фыркнул.
— Я тренировал её всю её жизнь. — Он наклонился ближе, нос почти касался стены, как у непослушного ребёнка, которому сказали встать в угол. — Она сделала выбор, отказавшись от учёбы со мной, и он привёл её сюда. Теперь я не могу ей помочь.
Он отвернулся от стены и пошёл к двери.
— Подождите, — сказал Ник, приступ паники заставил его схватить плащ Архимага. — Вы не собираетесь вернуть её?
Архимаг остановился и обернулся, вытаскивая свою одежду из руки Ника.
— Даже будь у меня время, я не думаю, что мне стоит вмешиваться. А времени у меня нет. Над всем миром нависла угроза. Что такое судьба одной упрямой девушки в сравнении с гибелью всей планеты?
Ник был ошеломлён.
— Но… но… она же ваша дочь.
Архимаг из спокойного, невозмутимого мудреца превратился в разъярённого зверя; его лицо было таким тёмным и слепым от ярости, что юноша отстранился от него в настоящем страхе.
— Мы все чьи-то дочери и чьи-то сыны. Ты думаешь, что она важнее любого другого человека? Я что, должен бросить всех остальных, чтобы вернуть её домой? Этот поступок стал бы воистину плохим предзнаменованием.
Буря сошла на нет так же быстро, как и пришла. Архимаг выдохнул и, казалось, сжался до более человеческого размера.
— Разве мы не можем помочь ей? — тихо спросил Ник.
Архимаг отошёл от Ника. Он был пугающим человеком, как по габаритам, так и по внешности, но даже несмотря на то, что выражение его лица внушало страх, он произнёс тихим голосом:
— Она для меня действительно дороже любого другого человека, но это не значит, что я имею право попросить миллионы погибнуть, чтобы спасти её. И с твоей стороны высокомерно считать, что её нужно спасать. Она вполне себе может спасти всех нас, если ей будет дуть попутный ветер.
— Каковы шансы, что она выживет одна в Демоническом Измерении? — спросил Ник.
— Близки к нулю, — сказал Архимаг. — Это пустынная земля без воды, без света; ступить на ту ядовитую землю — почти верная смерть. Возможно, если бы она привязалась ко мне, как её я учил, у неё были бы шансы повыше. Возможно. Но она решила связать свою судьбу с тобой. Мы увидим, к чему приведёт её решение.
Ник внимательно слушал его речь, ожидая имеющих смысл слов. Продуманный план, который был подготовлен именно для такой ситуации, которую Архимаг, конечно же, предусмотрел. Но такое откровение не наступило.
— Зачем вы готовили её отправиться туда? Что она должна была сделать? — Его вопросы сводились к отчаянной просьбе. У него не было ничего, чем он мог бы принудить Архимага Ранвара к действиям, даже если сам Архимаг и знал, что это сделать необходимо.
— Я никогда не собирался отправлять её туда. Подобное начинание — чистый идиотизм. Её задача состояла в том, чтобы предотвратить открытие двери, а не открывать её самой. Я даже не вполне уверен, с чем она там встретится. Я слышал истории, что в том месте нет радости и царит ужас, о реках текущей тьмы, которая растворяет всё живое, и теневых драконах, которые извергают расплавленные скалы. Но это могут быть просто причудливые сказки. Кто знает?
Ник испытывал большое беспокойство. Когда он думал, что она умерла, он почувствовал боль потери. Но теперь он знал, что она в другом мире сражается за свою жизнь, и страх за неё поглотил его. Он хотел помочь ей, но не знал, как; у него не было силы, которую он мог одолжить ей
— Она сможет использовать привязь, чтобы вернуться?
Архимаг вздохнул.
— Для этого она и предназначена — быть спасательным кругом, за который можно ухватиться. Но её сложно обнаружить. Будь она привязана ко мне, возможно, я мог бы укрепить слабые связи. Однако привязана она не ко мне, а к тебе.
— А вы не можете передать привязь себе? Это сделает связь более устойчивой?
Архимаг подумал над этим предложением.
— Если бы она проделала хорошую работу, я бы не смог, но эти небрежные потуги на самом деле могут сделать это возможным.
Ник видел решение, способ помочь Симоль. Он не был подходящим человеком, чтобы указать ей путь домой. На эту роль подходил один-единственный человек.
— Значит, вы передадите себе привязь? — спросил Ник, отчаянно пытаясь ускорить процесс, в котором он пишет ответ рядом с вопросом и сдаёт лист с тестом.
— О, нет, на это нет времени, — ответил Архимаг. — У неё свои битвы, а у меня — свои. Сейчас, когда дверь открыта, нужно делать новые приготовления. К сожалению, наиболее вероятный исход — это вторжение в королевство, а затем и в остальной мир.
Ник не поверил своим ушам.
— Вы даже не увеличите её шансы найти путь назад? — Его слова были полны изумления.
— Нет, ты прав, я должен попытаться увеличить шансы. Как правило, я пустил бы ситуацию на самотёк, ведь лучший урок — это тот, в котором ты страдаешь от последствий собственных деяний, однако это особый случай, учитывая, что может не остаться того, кто мог бы выучить этот урок.
Он так много говорил, и всё же трудно было определить, как он собирался помочь. Большей частью сказанного были неопределённые заверения и преднамеренное отсутствие гарантий.
— Постой минутку, — сказал Архимаг. Он соединил большой и ещё один пальцы и начал двигать ими взад-вперёд. — Чувствуешь, как она затягивается?
Ника свела судорога. Он положил руку на бедро и сдавил его, чтобы снять дискомфорт. Привязь начала подниматься всё выше и выше, на несколько секунд задержавшись на груди.
Рука Ника следовала за привязью. Больно не было, но ощущался некоторый дискомфорт. Рука добралась до шеи, и вокруг его горла, казалось, резко затянулся воротник.
— Вот такой она и должна быть — хорошей и тугой.
Ник приложил руку к горлу, пытаясь дышать.
— Не могли бы вы немного ослабить её, пожалуйста? — хрипло прошептал он.