А она всегда появлялась.
Пока он плыл внутри своей собственной души, он ощутил поток тьмы. Это была не пустота. Его трудно было увидеть, это море чёрного. И этот поток двигался.
Он позволил себе потянуться к нему. Он мог его почувствовать. Теперь, когда он перестал цепляться за своё физическое, телесное «я», он чувствовал, как прохладная струйка неустанно движется вперёд.
Он последовал за ней. Она стала быстрее и сильнее. Он скользил по ней, её части, попадая в поток. Он мог разбиться, если что-нибудь бы встало на его пути, но ничто не мешало его путешествию.
Свет, когда он его заметил, почти падал на него. Небольшая точка, которая превратилась в окно. Он нырнул в него.
Он был над землёй. Сверху было солнце и небо. Он не ощущал ни лёгкого ветра, ни солнечного света. Он падал, но не очень быстро. Плавал. Он плавно плавал над землёй.
Под ним были поля пшеницы или, может быть, высокой жёлтой травы. Посреди этих полей стояла фигура. Девушка. Симоль. Её волосы развевались на ветру, которого он не чувствовал, её лицо светилось от жары солнечного света, что не давало ему тепла.
Маленькая, уродливая собака бежала впереди неё, останавливаясь и оглядываясь, чтобы убедиться, что она не заблудилась. Собака посмотрела на него.
Он хотел позвать её. Он был очень высоко, но видел её ясно. Если он нацелится…
С мучительным рывком, который угрожал вывернуть его наизнанку, земля улетела от него. Но это не земля удалялась, а он. Его выталкивали обратно.
Он проскочил через отверстие, через которое он провалился, руки и ноги крутились. Изображение в окне было похоже на картину. Оно выглядело реальным и устойчивым, но окаймляющая тьма растворялась, как пепел, сдуваемый закручивающимся ветерком.
— Что ты делаешь, дитя? Ты хочешь, чтобы твой друг остался в ловушке навечно?
Вокруг ничего не было. Но он знал, что это демон вызвал его обратно. И что это был не акт милосердия.
— Ты держишь дверь открытой, — сказал он.
— Нет, дитя. Это не дверь. Через неё нельзя пройти. Ты должен стать дверью. Сейчас дверь — она. Она то, чем ты должен стать, чтобы пройти в этот мир. Ты только наблюдаешь издалека.
— Тогда зачем ты держишь это здесь?
— Есть много мест, куда можно попасть. Как она узнает, откуда она пришла? Как она найдёт дорогу домой?
Ник не понял. Ему и не нужно было. Демон хотел, чтобы это, чем бы оно ни было, было открытым, что давало ему шанс использовать это в качестве рычага давления.
— Я закрою его, — сказал он, хотя он и не знал, как это сделать. Однако он не должен был знать, чтобы хотеть это сделать. Это было заявление о намерениях, а не правда или ложь.
— Она не сможет вернуться. Ты не хочешь, чтобы она вернулась?
— Вернулась куда? В этом нет смысла, если ей некуда возвращаться. Ей будет лучше найти другое место.
В темноте надолго повисло молчание.
— Ты злишься.
— Ты взял моё тело без разрешения.
— Ты действительно так ценишь что-то столь тривиальное? Просто небольшое прегрешение.
— Да. До сих пор я не понимал, насколько моё тело ценно для меня. Полагаю, я должен благодарить тебя за это. В следующий раз, когда ты захватишь мою собственность, я приду сюда и закрою этот портал. Это всё ещё мой дом. Ты — гость. Гость грубый и невоспитанный.
На этот раз тишина была тяжёлой. Он тщательно подобрал слова, пытаясь оскорбить чувство правильности его гостя. Если кто-то потратил так много времени, упрекая других в непорядочности, то, вероятно, их сильно заденет, когда их обвинят в том же.
— Прими мои извинения. Я больше не буду переступать свои границы.
Это было обещание. Формального признания того, где проходили эти границы, не было, но на данный момент и этого достаточно.
— Вокруг портала много порчи, — сказал он. — Это будет продолжаться?
— Должно, — сказал демон. — Я должен постоянно её осушать и хранить здесь арканум. Он находится внутри тебя, Ник Тутт.
— Это его обнаружил Фанни?
— Не говори им об этом. Они увидят в тебе удобный источник топлива для своих амбиций. Они высосут тебя досуха, как они поступили с нами. Они не те, кем кажутся. Они могут выглядеть, как люди, которых ты видишь каждый день, но они вампиры. Они живут, питаясь другими.
— Разве не мы все? — сказал Ник.
На этот раз молчание не прервалось.
Ник почувствовал, как его разум поднимается на поверхность. Он почувствовал, как бьётся его сердце, как холодный ночной воздух касается его кожи, и сокрушительную силу на груди, из-за которой ему было тяжело дышать.
Он открыл глаза. Вокруг его тела были тёмные чешуйки. Хвост дракона, который раньше лежал на земле, был собран и сжат вокруг него, как хлопковая нить вокруг катушки. Он был в вертикальном положении, и его ноги едва касались земли.
Перед ним стояли маги Королевского колледжа. Они выглядели обеспокоенными.
Хвост дракона размотался, и Ник мешком упал на землю. Фанни и Даво подбежали к нему, помогая подняться.
— Что случилось? — возбуждённо сказал Фанни.
— Ты начал говорить странным голосом, — сказал Даво. — А затем начал трястись, как будто у тебя случился припадок.
Оба мальчика, похоже, потеряли свою нервозность и не замечали окружающих мужчин; забота о нём была в приоритете.
— Где демон? — спросил Архимаг, повысив голос, чтобы отвлечь внимание Ника от суетящихся мальчишек. Он не кричал на них и не приказывал им отойти.
— Я прогнал его обратно, — сказал Ник.
— Ты усмирил его? — удивлённо спросил Беримонга.
— Потому что мы здесь, — сказал Гримс. Он взял палку и, очистив от коры кончик, начал ковыряться ей в зубах. — Только потому, что мы здесь, в этом месте, он смог сопротивляться. Если бы его снова проверили, в другом месте…
— Очень жизнеспособная теория, — сказал Денкне.
— Он в моём разуме. Он не может победить меня там, если я не позволю, — сказал Ник, уверенный в своих словах. Ему не нужно было теоретизировать, он испытал это на себе. У него было преимущество, что было к лучшему. Без него он, вероятно, не справился бы.
— Мы должны отвезти его в колледж, — сказал Денкне.
Послышался некоторый согласный ропот, который быстро утих под ожесточённым взглядом Архимага.
— Я видел Симоль, — сказал Ник. — Она в Ином Месте. Это был не тёмный, ужасный мир, как я ожидал. Он был ярким и солнечным. С ней была маленькая собака.
Архимаг уставился на него. Когда кто-то из магов попытался заговорить, он поднял руку, чтобы заставить его замолчать. Он продолжал смотреть, размышляя, оценивая. Ник видел все признаки.
Наконец, Архимаг сказал:
— Вы должны вернуться в лагерь, прежде чем заметят ваше отсутствие.
— Я думал, что мы проведём здесь ночь, — сказал Фанни.
— Нет, нет, послушай Архимага, — сказал Даво, который не хотел упустить хорошую возможность. — Мы должны идти. Быстро.
— Архимаг, — сказал Беримонга, шрам на его лице потемнел. — Должны ли мы действительно…
— Хватит, — холодно прервал его Архимаг. — Слишком много вопросов в одно время, Беримонга, слишком много отвлекающих факторов от того, что важно. Боствэр, твой мальчишка подаёт надежды. Пошли ему какое-нибудь оборудование из колледжа. Пусть это будет как личный подарок. Денкне, ты временно устроишься в школе. Будешь наблюдать и оказывать помощь, когда о ней попросят. Когда о ней попросят, Денкне. На этом всё, спасибо. — Он освободил всех взмахом руки. — Идёмте, я выведу вас с горы.
Он посмотрел на дракона. Тот зевнул, создав небольшое облако пара, а затем опустил голову, чтобы шея скользнула по земле к ним.
Мальчики посмотрели друг на друга, сомневающиеся, что им действительно предлагают прокатиться на отце драконов.
Они взлетели в усеянное звёздами небо. Час Десятины Демона уже прошёл с небольшой помпой и без каких-либо сверхъестественных явлений. Не в этом мире, по крайней мере.
В лагере было тихо и спокойно. Ученики заснули несколько часов назад. Были видны некоторые следы вечерних гулянок, которые, возможно, помогли сохранить в тайне их отсутствие. Дракон легко приземлился за их маленьким зданием.
— Никому не рассказывайте о том, что произошло сегодняшней ночью, — сказал Архимаг. — Моя дочь является частью планов этого демона. Я считаю, что ты — единственная её надежда на спасение, не дав при этом демону того, чего он хочет. Пусть и совсем маленькая, но надежда.