— Половое созревание. Ты чувствуешь половое созревание. Так уж получилось, что я была единственной девушкой, с которой ты когда-либо проводил время, поэтому ты зацепился за меня. То, что ты чувствуешь — нормально для мальчика твоего возраста. У тебя просто есть привычка сужать всё до одной цели и становиться одержимым, и именно поэтому из тебя выходит такой хороший ученик. Ты можешь вытолкнуть из своего разума всё остальное и погрузиться с головой в ту тему, ту вещь, что притягивает тебя. То же самое было, когда мы были детьми. То же самое происходит сейчас. Если бы это была не я, это была бы другая девушка, или парень, или дыра в дереве. Это просто твоя биологическая потребность в сочетании с твоим упрямством.
Ник вздрогнул. Он понял, о чём она говорит, и в этом есть доля правды, но это был не кто-то другой. И это была не дыра в дереве. Это была она.
— Я не могу ничего сделать с тем, как я себя чувствую. Что ты предлагаешь мне с этим сделать?
— Я не знаю. То, что обычно делают мальчишки, чтобы уменьшить давление юности. Слепое увлечение — это не нормально.
Он печально улыбнулся.
— Если ты помнишь, я уже дистанцировался от тебя. Я сделал всё возможное, чтобы держать тебя подальше. Ты пришла сюда искать меня. Тебя никто не приглашал. Если кто кого и преследует, так это ты.
— Это совершенно другое дело. Единственная причина, по которой я следую за тобой, — это то, с кем ты держишь компанию. Это единственный способ остановить всё, что здесь происходит.
— Ты врёшь, — сказал Ник, совершенно уверенный в этом. — Но это не имеет значения. Это должен сделать я. Ты слишком многого не знаешь, и у меня нет времени это объяснять. Если ты настаиваешь на своём участии, ладно. Но единственный человек, который с этого момента принимает решения, — это я. Вести будешь не ты, а я.
Он прошёл мимо неё и схватил Даво за руку, чтобы поднять его на ноги.
Диззи наблюдала за ним, сузив глаза и плотно стиснув рот. Она вздохнула, позволив себе думать более ясно. Он знал, что таким образом она спускает гнев и перемещается для следующего наступления. Он мог читать её как открытую книгу, и для этого магия ему не нужна.
— Ты сказал, что, если ты будешь вести себя странно, я должна перерезать тебе горло.
Она повернула рукоять кинжала в руке. Он даже не заметил, как она его подобрала.
— Сказал, — ответил Ник. — Но не суди меня отсюда. — Он указал на свою голову. — Это не то место, которым ты оцениваешь лучше всего.
Пришёл её черёд вздрагивать. Затем её лицо исказилось в гневе.
— О чём ты говоришь? Я сказала тебе прекратить этот вздор. Ты не можешь начать вести себя таинственно и думать, что люди будут делать то, что ты говоришь. Я не буду следовать твоим приказам. Внутри тебя демон!
Это было обоснованное замечание, на который было трудно найти контраргумент. По правде говоря, у него не было возможности сказать, действительно ли мысли и решения были его собственными.
— Не могу оспорить то, что ты сказала, — сказал Ник, — но я не думаю, что есть что-то неправильное в попытке вернуть Фанни целым и невредимым.
— Ты это хочешь сделать? На мир вот-вот обрушатся орды демонов, а ты хочешь пойти проверить своего толстого дружка.
— Это слегка неуместно, — сказал Даво. Он был на ногах, на одну руку под плечевой костью были наложены швы.
— Я не знаю, сколько ещё времени у меня есть, — сказал Ник. — Если я потеряю контроль, так тому и быть. Я приму это. Но до тех пор они должны оставить меня в покое. Если они считают, что я — их путь на волю, то любой признак вмешательства отдалит их от их цели. Они должны полагаться на моё желание спасти мир. На мальчишескую фантазию быть героем.
— Ты когда-нибудь вообще хотел быть героем? — спросила Диззи.
— Никогда, — сказал Ник. — Это единственное, чего они не предвидели. Какой мальчишка повернётся спиной к возможности быть героем? Я тебе скажу: тот, кто уже видел, что необходимо, чтобы вырасти с этой целью. Тот, кто вырос с тобой.
Диззи нахмурилась, отмахнувшись от того, что, как он знал, она воспримет как бессмысленную лесть.
— Разве не это демон заставил бы тебя сказать, чтобы попытаться склонить меня на твою сторону?
— Нет. Потому что демоны так не действуют. Демон предложил бы тебе то, что ты хочешь, а не напоминал о том, что у тебя уже есть. И у него нет силы, чтобы настаивать на своём. Пока нет.
— Весь процесс до сих пор был основан на открытии двери, — продолжал он. — Такова была цель с самого начала. Отравить меня, наполнить меня таким количеством силы, чтобы я справился со слиянием, демон ослабляет себя до такой степени, чтобы подросток смог поглотить его. Единственная причина, по которой я могу содержать демона в своём хрупком теле, заключается в том, что демон сейчас находится в слабейшем состоянии. В противном случае он бы разорвал меня.