— Они отдают приз собаке?
Перивинкл фыркнул.
— Владелец победителя получает приз, и я уверен, что ты это понял, Николав. Вахари-победителя поджаривают и съедают на праздничном застолье.
— Это кажется немного несправедливым, — сказал Ник.
— Когда столь многое зависит от результата забегов, существует большой соблазн сжульничать, — сказала Библиотекарша. — Для повышения скорости вахари могут использовать различные наркотики, но все они очень токсичны для их владельцев. — Перивинкл посмотрело через плечо на Ника. Улыбка состояла из рта Перивинкла и зубов Библиотекарши.
Нику не улыбалось получить приглашение на какие-нибудь праздничные застолья.
— Создание дало мне доступ к этим знаниям и не указало, что с ними делать.
— Да, — сказал Перивинкл. — Я считаю, что решать тебе. — Он всё ещё говорил голосом Библиотекарши, что сбивало с толку. — Судьба твоего народа в твоих руках.
В такой формулировке это звучало нелепо. Это была не та задача, в которой он был компетентен. Никто не был, если так подумать.
— Мне трудно поверить, что кто-то из них искренне хочет, чтобы я что-то решал. Разве не они те самые люди, которые принимают такие решения?
— Иногда сделать выбор может только один человек, но хотят это сделать более одного. В таких случаях может быть проще позволить третьей, нейтральной стороне сделать выбор.
— Посмотреть, на чей зов откликается вахари? — спросил Ник. Вот что здесь на самом деле происходило?
— Это значит, что они нуждаются в тебе и готовы предоставить тебе достаточно свободы, чтобы её потеря могла быть использована. Если ты достаточно силён, чтобы противостоять влиянию Высшего Отца, ты сможешь проложить свой собственный путь.
— А что насчёт влияния создания? Оно, конечно же, хочет, чтобы я всё делал определённым образом.
— Я бы этому не удивился. Или оно может оставить тебя в покое, теперь, когда выбор сделан. Ты не можешь предсказать ходы игрока, если этот игрок не контролирует фигуры.
Это всё больше и больше походило на игру. Именно ей всё и было? Неимоверно могущественные сущности настолько утомились от вечности, что используют целые миры в качестве своих игровых полей? Он был мячом, который нужно пнуть несколько раз, чтобы переместить его в намеченном направлении.
— Значит, это важно, чтобы моя роль была отдана кому-то настолько наивному и бесхитростному, насколько это возможно, чтобы их ходы совершались на пустой доске? И то, что я знаю, что они делают, не имеет значения?
— Не имеет, — сказал Перивинкл, его дыхание немного участилось, — но это всего лишь размышления, пока мы поднимаемся по этой бесконечной лестнице. — Голос снова был глубоким, а тон и осанка принадлежали Перивинклу.
Они достигли второй площадки и сделали перерыв, скорее ради Ника, хотя Библиотекарша тоже начала тяжело дышать. Похоже, ей нравится играть свою роль. Ник изо всех сил старался не отставать от темпа Библиотекарши, пытаясь воспринимать это как упражнение. Теперь, когда они остановились, он чувствовал, что не сможет снова двигаться.
Перивинкл поднял фонарь, как будто тот мог показать их пункт назначения. Показал он лишь ещё больше ступеней.
— Я удивлён, что ты не спросил о своём отце, — сказал Перивинкл, глядя в сторону лестницы.
— Вы его… — Ник до сих тяжело дышал, и ему было трудно говорить. — Вы его знаете?
— Знаю только то, что он служил в армии и погиб при загадочных обстоятельствах. Я уверен, что это отразилось на твоём мышлении. Ты его сын, в конце концов. Создание могло показать тебе, как он умер.
— Да, — сказал Ник. Он встал прямо и вдохнул, восстанавливая свою способность дышать. — Я это обдумывал. Я потратил много времени, пытаясь что-то выяснить, и ничего не нашёл. Я думаю, правительство хочет сохранить тайну, и, зная наше правительство, предположу, что она не содержит ничего хорошего. Я… я боюсь это увидеть.
Это был самый простой способ выразить это словами. Когда задача состояла в том, чтобы откапывать информацию, которая могла привести к большему количеству мест для копания, его целью было приблизиться к истине, и это было прекрасно. Но создание не показывало зацепки, оно могло показать в точности то, что произошло. Оно могло переместить Ника на место событий, чтобы он всё смог увидеть. Эта мысль ослабила любопытство Ника.
— Понятно. Не потому, что это могло быть слишком ужасным, — сказал Перивинкл. — А из-за того, что это может рассказать о нём.
— Потому его образ для меня сложился из того, что о нём помнит моя мама. Я не знаю, хочу ли обменять это на то, кем он был на самом деле.