Но кто поверит, что нападавшие ездят на теневых драконах? И если бы ему поверили, разве они не испугались бы ещё сильнее?
— Где живёт ваша семья? — спросил Ник.
— М-м? О, в маленькой деревне под названием Инвеск. Я сомневаюсь, что вы слышали о ней.
— На востоке? За рекой Йорель?
— Да, к югу от Великого Изгиба.
Ник видел широкую реку и её большую кривую, которую называли Великим Изгибом. Он был под ним, летел на восток. Он мог держать глаза открытыми и смотреть на мистера Варити, и в то же время видеть, как под ним растянулась пойма. Он много раз видел её на картах, но видеть её вот так, с движением и звуком, раскачиванием травы и стремительным потоком воды — всё равно что быть птицей.
И люди, он мог видеть их здесь и там. Фермы и деревни.
— Как далеко на юг? До самого леса? — Он видел обширный лесной массив вдали.
— Нет, не так далеко, — сказал Варити, его голос был едва слышен. — Там, где река сужается, мост и прямая дорога, розовая от глины в почве.
— Да, деревня с двумя белыми башнями.
— Верно, старый храм. Сейчас это общественный зал, где проводят танцы. Моя семья владеет домом на севере. Красная шиферная крыша, единственная такая в деревне.
Ник подлетел ближе, ниже. Он ясно видел дом, окна были открыты, сад зелёный и полон овощей.
— Кто-то очень любит салат, — сказал Ник.
— Ха, да, моя мать держит кроликов. Балует их донельзя.
— Она их ещё и купает? — Он видел маленькую, толстую женщину, старую, но энергичную, пытающуюся отмыть животное в ведре с мыльной водой.
— Купает, купает, — сказал Варити. — Настаивает, что их нужно держать в чистоте.
— Кажется, она в порядке. Счастлива. Здесь нет ни врагов, ни захватчиков. Они бы уже прошли здесь, если бы шли в этом направлении.
Ник моргнул и посмотрел на мистера Варити, у которого по щекам текли слёзы, а в его глазах было облегчение.
— Спасибо, спасибо, Ник. Я не знаю, как ты… Я уверен, что ты не должен был, и я не буду спрашивать, как ты сделал это без арканума… Но спасибо.
Остальная часть класса также уставилась на Ника, но не так доброжелательно. Все они знали, что он немного другой, получавший особое отношение, которое ни один тоже-рен не получал, но он не должен был так рисоваться. Он поступил опрометчиво и неоправданно, но он всё равно был рад, что сделал это.
Прозвенел звонок.
— Это было глупо, — сказала Диззи, когда они выходили из класса. Она подождала, пока он не будет готов уйти, и появилась рядом с ним. Её аромат предупредил его, прежде чем её голос зашипел в его ухо. — Ты выдал себя без причины.
Он думал, что она может потребовать ответы, спросить его, как именно он это сделал. Но она просто отчитала его за то, что он слишком открыто действовал. Вероятно, она была права.
— Я не считаю правильным позволять людям так пугаться, — сказал Ник. — Это трудно — чувствовать себя беспомощным и неспособным ничего сделать.
— Это нормально. — Давать людям ложную надежду — это нехорошо.
— Надежда никогда не бывает ложной по определению.
— Я не хочу спорить с тобой о семантике. Просто постарайтесь быть осторожнее с тем, кому ты раскрываешь свои способности. Я просила неделями, и ты отказывался что-либо говорить, а когда этот старый дурак начинает реветь, ты показываешь всё, что у тебя на руках. Возможно, мне следовало разрыдаться, чтобы заставить тебя говорить. — Она звучала раздражённо из-за его плохого суждения. Из-за того факта, что он сказал слишком много, или что он не сказал это ей?
Они были во дворе, на пути к курсу Искусств. Весь двор был пугающе пуст.
— У нас всё по-другому, — сказал Ник.
— «Нас»? — Диззи остановилась, ожидая, что он сделает то же самое. Он, конечно же, остановился. — Что заставляет тебя думать, что есть «мы»? Что у нас общего, Ник?
— Мы оба снаружи заглядываем внутрь, — сказал Ник.
Диззи уставилась на него, затем снова пошла, ничего не сказав.
На курсе Искусств их осталось пятеро. Руми ушла, но она всегда была довольно тихой, поэтому изменения были не такими драматичными, как в других классах Ника. Мистер Перивинкл вошёл со своей кучей учебников и раздал их. Они провели урок, изучая различные движения рук, необходимые для базовых заклинаний.
Это было глупо и бессмысленно, когда не использовалось никакой реальной магии, и никто не мог дать совет. А ещё это утомляло и поразительно напрягало его запястье. Он не хотел получить очередную травму и потому разминал руки и пальцы, в то время как остальные смотрели на него так, будто он делал это в шутку.