Он нашёл пустой стол, которых было много, и пролистал страницы.
Мимолётный поток воздуха привлёк его внимание, запах был знакомым, и он поднял глаза. Мимо него прошла Диззи с книгами в руках и села за стол спиной к нему, не показывая, что вообще его заметила.
Ник мог увидеть названия книг, но и без них он всё равно узнал бы их. Они были из списка для чтения по углубленному экономическому анализу. Похоже, Диззи озаботилась тем, чтобы в конце года вернуть первое место. Меньшее количество учеников облегчало удержание места, но также облегчало подъём.
Как оказалось, «углубленная» часть в названии предмета означала запоминание множества фактов и чисел. В основном чисел. Состояние экономик соседних регионов и то, как они колебались при изменении политики, скрупулёзно записывалось в течение нескольких сотен лет. Можно было прогнозировать будущие изменения, оценивая переменные и корректируя их в зависимости от социальных и политических перемен. Некоторые очень сложные уравнения и ещё более сложные таблицы поправок нужно было знать наизусть. Конечно, в большинстве обычных ситуаций эти таблицы были под рукой, но любому, кто думает подать заявку на должность в любом из правительственных департаментов, нужно было держать их в голове. Каждое принятое решение должно было учитывать финансовые последствия как на родине, так и за рубежом. Стабильность больше основывалась на экономической безопасности, нежели на армии и солдатах.
На самом деле армии и солдаты производили противоположный эффект, создавая больше раздоров, чем уменьшая их. Иногда это было неизбежно.
Ник сел за свой стол и закрыл глаза. Он попытался прочесть таблицы из учебников, которые Диззи раскрывала на своём столе. Если бы его способности могли показать ему книгу так же легко, как и другие цели, это сделало бы его академическую жизнь намного проще.
Он мог смутно видеть страницу, но она была получена из его собственной памяти, а не с помощью некой сверхсилы. Ему придётся запоминать их старомодным способом.
Ник перевёл взгляд на брошюры на столе. Они были изношены по краям и на грани распада, но для их сохранения не было предпринято никаких дополнительных усилий. Они не считались достаточно ценными. Аккуратно перелистывая страницы, чтобы не нанести больше ущерба, он прочитал короткие абзацы с каждой стороны, чтобы подтвердить, что общее суждение о написанном было точным.
Первая небольшая книга называлась «Прилив дракона» и была написана в стихах. Ник мысленно стонал: он никогда не любил поэзию или любую другую попытку запутать смысл во имя искусства. Несомненно, некоторые вещи невозможно было передать прямым или фактическим образом, но их, как правило, было так трудно встретить, что вряд ли кто-то пытался описать их в какой-либо форме. Тема большинства произведений искусства была очень чёткой и не нуждалась в абстрактной интерполяции. Красоту, по мнению Ника, была лучше всего изображать ясно.
Сам стих, насколько понял Ник, был о морском драконе — разновидности, которой никогда не существовало — который вышел на сушу и принял человеческую форму. Он взял в жёны человеческую женщину с острова Анрогга и бросил её, вернувшись в воду, когда она забеременела, пусть это и было выражено в эвфемистических терминах. Она была вынуждена одна воспитывать ребенка, глядя в море, что, вероятно, сделало воспитание ребенка гораздо более трудным, чем должно было быть.
Ник сомневался, что история была связана с драконами, и, скорее всего, она была нацелена на страдающих от безнадёжной любви женщин и вдов. Лично он не думал, что было что-то романтичное в том, чтобы бросать беременную женщину, но это не было редкостью среди невест солдат. История не раскрывала те чувства, когда тебя предают и бросают, а вместо этого предлагала утешение в форме надежды. Они не мертвы, они вернулись в море. Ник считал это слишком жестоким отношением. Он слишком хорошо знал, чего стоит растить ребёнка в одиночку, и времени на то, чтобы смотреть на заходящее солнце в надежде снова увидеть любимого, было немного.
Другие истории были не такими уж плохими, но они были склонны переделывать на новый лад одни и те же клише. Герой, который был благороден, девица, которая требовала спасения, и зверь, который олицетворял страх и смерть. По его опыту, только один из этих стереотипов имел какое-то сходство с реальностью.
Он пролистал брошюры, ожидая от них всё меньше и меньше, а также относясь к ним с меньшей осторожностью. Действительно не было никакой нужды сохранять их для потомков.