— А мне тут и официанты не нравятся, — отреагировала Света, поймав девушку за руку и рывком отдирая ее от Бониного кресла. — Схватила бутылку, так и иди отсюда к себе на кухню, эльфа! Нечего вокруг моего мужа крутиться! И не надейся!
— Какая эльфа? — оживился Боня. — А где же уши? Под чепцом спрятала?
Боня внимательнее посмотрел на официантку. Девушка как девушка. Невысокая, очень худая, вид замученный, взгляд затравленный. Глаза, правда, ярко-зеленые. Одета аккуратно, но не шикарно, форма такая же, как и у остальных официанток, чистая, но многократно стиранная и даже штопанная.
— А ведь и правда, смотри, она же энергию впитывает, — добавил он уже шепотом. — Почти как ты в самом начале.
Света в ответ только зашипела.
Боня решил отложить выяснение причин столь бурной реакции подруги на потом и ограничился тем, что приобнял драконшу.
— Свет, ты такая сердитая, потому что голодная? Потерпи, чего-нибудь по дороге домой купим. А пока пойдем лучше в зал. Видишь, все к дальним столам потянулись, там что-то наливают. Заодно с народом пообщаемся…
ГЛАВА 4
Гоп-стоп по-денайски
Домой они возвращались на том же рикше. Было уже довольно поздно, и Боня попросил завести их по дороге туда, где можно будет купить нормального мяса. Или рыбы. Ни чистить, ни готовить ее Боня не собирался, но Света сказала, что в драконьей ипостаси ей на это наплевать. Боня думал, что рикша повернет в сторону порта, но возница пока аккуратно придерживался их прежнего маршрута. Ехали неспешно, и Боня стал перебирать в памяти события прошедшего вечера.
Народ Деная (точнее, отцы города) оказался ушлым и жадным до халявы. Раскрутить норовят не хуже пожарных (кто проводил на даче отопление, тот поймет). Банкет обошелся дороже посещения ювелирного магазина, а ведь даже поесть не удалось. И все хотели от Бони денег. На что — неважно. Главное, чтобы побольше.
Но один плюс от этой всеобщей жажды денег был. Решить вопрос с древней библиотекой оказалось не проблемой. Проблема заключалась в том, что библиотеку всю раскопали уже много лет назад. С момента завершения работ чуть ли не тысяча лет прошла. Но тогдашние правители были не чета нынешним и догадались объявить найденное национальным достоянием. Все перетащили в городскую сокровищницу, которую, как ни странно, до сих пор окончательно не разграбили. Кристаллы можно посмотреть, для особо значимых персон туда устраивают экскурсии, как в Алмазный фонд в Кремле. Иногда для пополнения казны некоторое количество кристаллов продают. За взятку это в принципе можно устроить (такую услугу были готовы оказать все управители). Но хранятся кристаллы в совершенном беспорядке, в лучшем случае в сундуках, заполнявшихся по мере раскопок. Ни на какой каталог рассчитывать не приходится. Так что найти что-нибудь ценное можно только случайно, но попытаться все равно стоит.
Дальше начинались минусы. Во-первых, в Денае явно что-то затевалось. Что именно, Боня не понял. Возможно, не понимали и сами отцы города, но то, что скоро должно неслабо шандарахнуть, чувствовалось по всеобщей нервозности. Представители всех фракций смотрели друг на друга волками и дружно просили спонсорских денег на укрепление своих позиций. Сепаратисты попытались пробудить в Боне патриотические чувства, как у местного домовладельца. Боня чуть было не повелся, но был вовремя остановлен драконшей, которая напомнила ему, что с местом своей постоянной дислокации они еще ничего не решили, а чужие проблемы их не особенно касаются: если что, улететь можно.
Больше всех денег просил принц. Багрянородный был возмущен, что покойный дядя-император оставил власть не ему, а своей дуре-дочери. Но судя по тому, как громко он об этом вопил и просил совершенно незнакомого ему человека помочь устроить государственный переворот, дуростью и его бог не обделил.
Алы и хумы опасались начала войны между своими народами. Как ни странно, перспектива начала военных действий не воодушевляла даже зверообразного Нордвика. Поэтому деньги оба управителя просили на взятки своим сторонникам на родине для сохранения мира. Боне такой подход не нравился, так как сильно напоминал рэкет, но, похоже, оба управителя искренне считали свои намерения благими.
Больше всего Боню огорчали собственные ошибки. Он явно недооценил своих собеседников. «Отсталый мир» вовсе не означает, что его обитатели глупы и не наблюдательны. Врать Боня не любил и не умел, поэтому на вопросы о себе старался говорить правду, лишь немного недоговаривая. Однако местные патриции, один из которых (Темус) оказался к тому же церковным старостой центрального городского храма, недомолвки заметили сразу и стали вытягивать из него информацию буквально клещами.