- Не пей. - Или: - Не пей много.
Как-то банально говорят, неубедительно. Ведь сами-то пьют. Ты первый раз пробуешь, и состояние эйфории сменяется отравлением. С лицом цвета плесени валяешься на кровати и не можешь без содрогания даже представить себе эту жидкость. Но закон улицы неумолим: чтобы казаться взрослым и независимым, придется, превозмогая себя, прикладываться к ненавистному «стволу». Не пить... Рецепт простой, но ты им не воспользуешься. У тебя снова появится зуд выглядеть «настоящим» мужчиной. Кого-то остановили мудрые родители, кому-то встала на пути в винную лавку жена, применив свои женские хитрости и приемы. Однако далеко не всем дано однажды сказать в преисподней:
- Да, я смотрел на жизнь трезвыми глазами.
Говорят, что обычно порок вознаграждается. Получающий награду за это пристрастие довольно-таки скоро начинает отличаться от окружающих. Одежда его, судя по всему, не один день пролежала на лавочке невдалеке от грунтовой дороги. И кто ее будет стирать или гладить, когда, проснувшись, он с трудом начинает соображать, и первая же мысль становится монументальной, ничем и никем непоколебимая - сейчас же найти выпить. Пусть нет никаких шансов, ибо карманы давно пусты, никто уже не дает взаймы, да и продать нечего. Чувство самоуничтожения валит личность на обе лопатки. О работе не может быть и речи; любой встречный, особенно знакомый, воспринимается как крупная неудача. Чего не увидит сейчас этот встречный, то это взгляда алкаша - он не будет смотреть никому в лицо, пока не опохмелится. В каждом городе, в каждом районе есть место, где собираются эти несчастные. Сюда, и только сюда, идут они по утрам. Пьяницы неуютны для окружающих и совершенно непригодны для классической «приличной» жизни. Какая-то сила и солидарность объединяют этих людей - здесь они делятся последним глотком вина. Только что затравленные, избегающие любого общения, пробирающиеся сюда задворками, они, глотнув живительного зелья, мгновенно преображаются. Алкоголик живет ради этого мгновенья, когда все мысли становятся ясными и осознанными, все вокруг - лучшие друзья, которые всегда тебя поймут и поддержат. Сознание твое оттаивает, как замерзшая грязь под лучами мартовского солнца. Такая грязь страшнее всего - она затягивает, как трясина. Не дай Бог угодить в эту грязь, ибо даже выбравшись из нее, ты запачкаешь не только одежду и тело, но замараешь и душу.
VI
Что может быть лучше июньского утра? Очень немногое. Капли росы сверкают на листьях, в изумрудной траве деловито хлопочут бойкие воробьи, бодро звенят трамваи, смеются и галдят дети, вот девушка улыбнулась (кажется мне). Хорошо! Меня завораживал ритм жизни, и я с восторгом шагал с ним в ногу. Вдруг я заметил Юрку. Со свертком в руках он спешил в парк, в бильярдную. Это место считалось самым неблагополучным в нашем районе. Собиралась здесь хулиганская элита. В бильярдной и служил маркёром наш знакомый Виктор Иванович. Интервал почти в двадцать лет не помешал нам сблизиться. Казалось, в таком возрасте новыми знакомствами уже не обзаводятся. Тем более, столь юными.
По общему мнению - человек он хороший, хоть и бывший военный. Завсегдатаи заведения его уважали. Даже взрослые говорили о нем с оттенком почтения в голосе. За открытость и прямоту, за компетентность в политике и экономике, а главное - за умение пить и не пьянеть. Знал Виктор Иванович, гвардии отставной капитан, что надо пропускать тосты, а паузы между ними делать значительными. И навеселе всегда, но никогда не пьян. Армейская выучка. Когда маркёр пребывал под хмельком, то любил рассказывать об афганской войне, на исход которой, по его мнению, он существенно повлиял. Голос у него мягкий и приятный слуху - как у священника. Трудные годы изрядно потрепали бывшего капитана. Со скуластым, загорелым лицом, рукастый, тощий, он всегда был чрезвычайно подвижен. Необыкновенная худоба и невзрачность шли ему; Виктор Иванович носил их легко и с радостным достоинством, как кий у бильярдного стола. Медленно и не менее достойно пьянея, он становился словоохотлив и красноречив, в памяти своей легко отыскивая новые подробности уже не раз слышанных нами историй.