- Так болельщики на судью кричали, - удивленный повышенным вниманием к моему вопросу, ответил я.
- А... - облегченно выдохнул папа и, помявшись, пояснил: - Это человек такой... Ну, не совсем обычный. - Он немного подумал и добавил: - Но ты старайся не употреблять это слово - оно чисто футбольное.
- А на стадионе можно? - не унимался я.
- Не стоит, сынок, - взглянув на своих приятелей, улыбнулся отец. - Не будешь говорить это слово, договорились? - он протянул мне свою ладонь.
- Да, папа, - сказал я, стискивая его руку. Мне нравилась сила, которую я в ней ощущал.
Второй тайм мало чем отличался от первого: наши продолжали атаковать, но судья с настойчивой регулярностью подтверждал репутацию необычного человека. Гости отчаянно защищались, оставляя свои ворота в неприкосновенности. Многие болельщики, потеряв надежду на победу их команды, потянулись к выходу. Но терпение самых преданных вознаградилось - желто-зеленые всё-таки забили гол. Как это произошло, я не запомнил, да, собственно, факт является не столь уж важным для истории отечественного футбола, но эмоции, выплеснувшиеся из игроков-триумфаторов и болельщиков, были неописуемы. За поразившим ворота игроком открыли охоту товарищи по команде - они долго носились за ним по полю. Наконец, поймали и, свалив на траву, принялись душить несчастного, причем, каждому хотелось это сделать первым. Как форварду удалось выжить, ума не приложу... На трибунах происходило громогласное сумасшествие: болельщики обнимались и по чём попадя валтузили друг друга, умудряясь это делать одновременно. В воздух взлетали головные уборы, зонтики, сумки, о существовании и местонахождении которых их хозяева спустя мгновение забывали. Неземную радость тысяч людей прервал финальный свисток судьи, который оказался, по мнению многих, очень даже неплохим парнем.
Счастливые и охрипшие болельщики неспешно спускались с трибун.
XVII
Отец очень любил зарубежный рок - спальня (в других комнатах мама не разрешала) была обклеена постерами грандов этого жанра. «Настроение, тонус поднимают, ну и ...» - порой двусмысленность его шуток граничила с пошлостью, но никогда эту черту не преступала. На полках стояли виниловые диски любимых групп; у нас в доме часто звучала музыка Led Zeppelin, Deep Purple, Rolling Stones. В том возрасте для меня она была излишне тяжела и, я бы сказал, сложна. Однако мне, и даже маме, нравились лирические баллады Ozzy Osbourne, Nazareth, Uriah Heep и, конечно, Beatles. Когда к нам домой приходили друзья отца или случалось какое-нибудь застолье, папа непременно ставил на проигрыватель эти диски. Еще он любил рассказывать, как несколько лет тому назад ездил в Москву на концерт PINK FLOYD. Отец садился на стул возле балконной двери, открывал ее и закуривал свой любимый ментоловый Dunhill. Пуская голубоватый ароматный дым в вечернее небо и не скрывая блаженства, папа, в который уж раз рассказывал нам о своем спецвизите в белокаменную.
- Когда я узнал, что в столицу приезжает легендарная группа, то понял - мне необходимо попасть на этот концерт, - он начинал рассказ. Глаза его блестели. Отец словно заново слышал и лицезрел любимых музыкантов. - Я позвонил друзьям в Москву и попросил их купить билеты, - папа, не обнаружив под рукой пепельницы, сунул окурок в цветочный горшок. Мама это заметила, но ничего не сказала, лишь слегка покачав головой - святость повествования была очевидной, и перебивать ее пустяковыми замечаниями не рекомендовалось. - Через двое суток я уже находился в первопрестольной, - испоганив кашпо, продолжил отец. - Станция метро возле дворца спорта «Олимпийский» была забита людьми. Сотни страждущих попасть на концерт спрашивали лишний билетик. Запомнился длинноволосый парень, держащий в руках плакат с надписью: «Куплю билет на Pink Floyd за любые деньги». Несомненно, это был юношеский максимализм, но, надо признаться, он впечатлил. - Папа в десятый раз недоуменно пожал плечами. - Непонятно, что имел в виду парень... Бросались в глаза многочисленные, в основном, великовозрастные хиппи, приехавшие со всех уголков страны. Повсюду слышалась речь гостей из братских республик. Национализм? - отец искренне удивился маминому вопросу. - Не было его тогда; вернее, почти не было. Разве не помнишь? - Папа махнул рукой, не мешай, мол, и продолжил рассказ.
- Мы вошли в зал. Над сценой вились клубы сиреневого дыма. Синтезатор исторгал заставку из альбома «Обратная сторона Луны». Полумрак «Олимпийского» рассекали диковинные по тем временам разноцветные лазерные лучи. Едва мы успели сесть на свои места, как на сцену выбежали музыканты группы. Одежда на них оказалась более чем, - по условным, конечно, меркам, - консервативной. Никаких застиранных футболок, драных или даже потертых джинсов. Например, лидер Pink Floyd Гилмор был облачен в белую рубашку и темные брюки. Умеренно-удлиненная стрижка. Лишь непостоянный член группы саксофонист Дик Пэрри порадовал поклонников не только виртуозной игрой на инструменте, но и роскошной шевелюрой. - Папа снова полез в карман за сигаретой. - Понимаете, длинные волосы у мужчин являлись тогда не только данью моде, но и выражением определенного образа жизни, в первую очередь, мировоззрения, - он щелкнул зажигалкой и жадно затянулся.