Дома ее ждало письмо от мужа.
Витюша не умел и не любил писать письма. Тем более о военных действиях, о которых еще и не имел права рассказывать.
Здравствуй, милая Танюша!
Ты уж прости, что я так редко пишу письма - не любитель эпистолярного жанра. В Туркмении, на границе с Ираном, мы пробыли два месяца, затем меня и еще несколько офицеров направили в дислоцируемую в Афганистане часть. Городишко Пули-Хумри, где мы сейчас находимся, ты не сможешь найти на карте: настолько он мал. Невероятно медленно тянутся однообразно-пыльные, независимо от времени года, дни. Здесь, моя родная, совсем другая жизнь, и мы не имеем права даже выходить в город. Правда, некоторые солдаты протоптали дорожку в соседний кишлак, наверное, догадываешься за каким продуктом. И как туда попадает русская водка? Одному Аллаху известно... Боевых действий почти не происходит, так что за меня не переживай. Иногда сопровождаем колонны с военной техникой, которые идут вглубь Афгана. Вот и завтра мы отправимся к перевалу Саланг, где...»
Письмо неожиданно обрывалось. Этот факт Татьяна сочла за невнимательность мужа. Подобные, не изобилующие подробностями, однотипные письма она получала вот уже несколько месяцев. Неужели у него там действительно всё спокойно? Газеты и телевидение выдавали весьма сдержанную информацию об «ограниченном контингенте войск по защите социалистических завоеваний республики Афганистан». «А что там, собственно, может произойти? Вдруг роман с какой-нибудь связисткой завел»... Татьяна вздыхала. Короткий период их совместного пребывания в любовной эйфории всё больше затягивала мутная дымка времени. «А был ли Витюша на самом деле? - она иногда спрашивала себя. - Был... - Татьяна кончиками пальцев прикасалась к стоящей на рояле фотографии мужа. - Но это происходило так давно»! - она смотрела в окно. Порхающие в порывах осеннего ветра желтые листочки уносило куда-то в сторону, где их уже не было видно. И мысли Татьяны уходили от Витюши всё дальше. Она поставила портрет на место. Вчера, когда Татьяна поднималась по лестнице в эстетическом центре, осветитель Леша сбросил на нее несколько хризантем. Поначалу от неожиданности она испугалась. «Однако какой неординарный поступок! Милый юноша этот осветитель»...
XXVII
Колонна приближалась к перевалу Саланг. Витюша, ухватившись за поручень, сидел на бронетранспортере. Время от времени лейтенант Ульянов оглядывался на идущий сзади грузовик с солдатами - на войне распоряжаются не только своей жизнью, но и жизнью подчиненных тебе людей. Узкая дорога петляла среди нависших над нею охристо-желтых скал. Недоброе место... Проехать бы скорее... Срочный выезд по тревоге не позволил даже дописать письмо Татьяне. Пришлось отправлять недописанным: мало ли что может случиться? Как там поживает его любимая? Различные по тональности ответы на его послания не давали полного представления о нынешней жизни жены. То восторженно-пылкие, то печально-обреченные, а порой, как ему казалось, и равнодушные письма супруги говорили о частой смене ее настроения и отношения к нему - к Витюше. Он очень скучал по Татьяне; и не только его мужское начало стремилось к любимой и желанной женщине - Витюша обожал редкие беседы, их жаркие споры об искусстве, философии, увиденных кинофильмах. Полемика, как правило, происходила после пылких объятий и носила достаточно миролюбивый характер. «Скорее бы в отпуск, осталось два месяца»! - подумал Витюша. Но на войне дальних планов не строят - ближайших достаточно.
Он понимал, что некая импульсивность его жены объяснялась не только спецификой ее профессии, но и непростым невротическим характером. Когда она говорила о музыке, то становилась основательной и рассудительной, как лектор общества «Знание», и никаких возражений на свой счёт не принимала. «Существует лишь два мнения - мое и неправильное» - высокомерно заявляла Татьяна. Почти всегда Витюше удавалось шуткой, улыбкой, а то и притворной капитуляцией сглаживать шероховатости их спора. Он приближался к жене, пытаясь ее обнять и поцеловать. Она раздраженно отстранялась, пытаясь засмеяться. И этот смех ее выдавал и портил - недобрый, трескучий, очевидно-фальшивый. Точно она говорила: я когда-нибудь припомню твое несогласие со мной. Витюша был настойчив в своем желании помириться и просто в своем желании, и валил подругу на спину. Секс тем и хорош, что обиды отодвигает и нормальные отношения восстанавливает. В любви, как на войне: все средства хороши.