- На какую работу? - удивленно спросил Витюша.
- В военкомат, - ответил отец. - Документы с твоей прежней службы уже пришли.
- Когда же они успели? - еще больше удивился Витюша.
- Покуда ты вливал себе в голову коньяк, - усмехнулся отец. - Всё, Виктор - у тебя начинается новая жизнь.
Что ни говори, а пить десять дней кряду - не такое уж простое занятие. Так плохо Витюше еще никогда не было. Как ему показалось, даже после ранения он чувствовал себя гораздо лучше. Через каждые полчаса Витюша принимал контрастный душ, литрами поглощал минеральную воду и зеленый чай, выходил на балкон, жадно вдыхая прохладный осенний воздух.
Утром на вопрос мамы, как он себя чувствует, Витюша бодро ответил:
- Как огурчик.
- Малосольный, - буркнул отец, но, похоже, внешним видом сына остался доволен. - Готов? - нахмурился он. - Учись извлекать из выпивки больше, чем она из тебя.
- Готов, - ответил Витюша. И попытался пошутить: - К труду и обороне.
К службе в военкомате старший лейтенант Ульянов никак не мог привыкнуть: уж больно она отличалась от той - афганской. Неспешно-унылое дневное копание с документами скрашивалось регулярными вечерними посиделками с коллегами, значительная часть которых состояла из женщин. Офицеры-мужчины много и охотно пили, затем закрывались в кабинетах с подчиненными прекрасного пола.
Некоторое оживление в работе наблюдалось в периоды очередного воинского призыва. Однако «напряженка» длилась недолго. Через месяц-полтора снова наступал размеренный образ «непыльной» службы. Воспоминания о войне всё реже тревожили Витюшину память, словно это было очень давно, а может и вовсе не с ним. Лишь во сне старший лейтенант Ульянов снова стрелял в «духов», кричал «рота к бою!», щедро разбавляя команды - чтобы понятнее было - нецензурной бранью. Каждый раз к нему подходила мама и садилась на край кровати, успокаивая сына.
- Жениться тебе надо, дорогой, - приговаривала она и гладила его по голове.
Жениться Витюша больше не хотел. Да и образ жизни, который он вёл в военкомате, едва ли способствовал желанию обзавестись семейством. Обогащенный синдромом человека, спасшегося с «Титаника», Витюша окунулся во все прелести холостяцкого бытия. С двумя непременными запахами - сильным от водки и легким от женских духов - он за полночь возвращался домой. Снова начались причитания матери и жесткие нотации отца, когда тот бывал дома.
Вовремя пришли его «боевые» деньги; их как раз хватило на покупку однокомнатной коммунальной квартиры на окраине города. Витюша, как говорила домработница Наташа, пошел в разнос. И на работе, и дома у него регулярно пополнялись запасы спиртного. Он практически не бывал трезвым, хотя и никогда не напивался до умопомрачительного состояния. Приводил домой женщину, пил с ней водку, болтал ни о чем, занимался любовью. Снова пил водку и лениво вытягивался в кровати, умеренно пьяный, с неведомо откуда взявшимся пустым тяжелым удовлетворением, которое так же скоро улетучивалось, как и звук двери, затворяемой очередной добросовестной женщиной.
От старших офицеров в военкомате он узнавал страшную правду о войне в Афганистане, где даже там, оказывается, всё продавалось-покупалось. «Понимаешь, всё! - пьяно кричали «авторитетные» рассказчики. - Даже солдатские жизни». И это, скорее всего, было сущей правдой. Витюша неоднократно слышал, что высшие чины «ограниченного контингента» прокладывали, - и небезуспешно, - наркотрафик, получали деньги за «мертвых душ» - погибших солдат и офицеров, торговали оружием и военной техникой. Находясь там, Витюша был уверен, что это всего лишь слухи, распространяемые завистниками и, как утверждали замполиты, вражескими спецслужбами.
Здесь же, в военкомате, сослуживцы над ним только посмеялись, а женщины лишний раз пожалели.
- Ты что, Виктор Иванович! Очнись, дорогой...
Через год в подразделение, где проходил службу старший лейтенант Ульянов, пришел приказ о его награждении орденом Красной Звезды, и Витюше было присвоено очередное воинское звание. А еще через три года Советский Союз вывел из Афганистана свои части. Война, в которой не было победителя, окончилась. С наступлением перестройки о должностных и финансовых преступлениях в Вооруженных силах не говорил только ленивый. С пугающей регулярностью в высших эшелонах командования происходили отставки и возбуждались уголовные дела. Впрочем, как и следовало ожидать, никто из генералов на нары не загремел - одна престижная должность заменялась на другую, не менее значимую и «хлебную». Примерно то же самое, только в меньших масштабах, Витюша мог лицезреть в родном военкомате. Сколько стоило «отмазать» отпрыска от службы в армии, печаталось даже в некоторых газетах. Однако доказать факт взяточничества было практически невозможно. Капитана Ульянова назначили на новую должность, которая входила в схему получения таких денег. Через третьих лиц Витюше объяснили его обязанности. Брезгливо сморщившись, он ответил, что подумает.