Молодой отец осторожно подошел к кроватке и, внимательно вглядываясь в лицо ребенка, взял его на руки. Сколько лет Вазген ждал момента, когда он прижмет свое чадо к груди. Правда, матерью должна была стать законная жена Каринэ, но что ж поделаешь, коли Небеса распорядились именно так? Он взял сына на руки, поднес к лицу и поцеловал в кудрявую макушку.
- Э, слюший, а почему у него такой волос рыжий? - спросил вдруг чернокудрый папаша.
- А я, по-твоему, какая? - смеясь, счастливая мать тронула свои золотисто-огненные пряди.
Вскоре Вазген нашел работу по строительной специальности и в семье вновь воцарились любовь и радость. Тетя Марина не раз предлагала сожителю узаконить их отношения, но он раздраженно отнекивался, мотивируя отказ больными родителями на родине и его зыбким статусом нелегала. Тетя Марина согласно кивала, печально вздыхала и не могла понять, каким образом их женитьба может помешать тому или иному обстоятельству.
Как и в прежний свой визит, световой день Вазген проводил на стройке. Домой возвращался поздно вечером и видел сына только в кроватке. В редкие для нелегала выходные он ремонтировал квартиру и проводил время подле тети Марины и Коленьки. Семейная идиллия продолжалась недолго. Закончилась очередная шабашка, и Вазген вновь засобирался на родину.
- Папа-мама нэмножко смотреть буду и скоро приеду, - утешал он пригорюнившуюся сожительницу.
На этот раз двоеженец отсутствовал более полугода. Однако нельзя было сказать, что разлуки Вазгену давались легко. Находясь в Ереване, он убивался о златокудрой, пышнотелой «Маринэ», а теперь еще и о бутузе сыночке, а, вернувшись на Кубань, частенько мрачнел, вспоминая черноволосую армянскую жену. Так он жил, мечась от одного очага к другому, не в силах сделать окончательный выбор. С одной стороны его удерживала законная жена и многочисленная родня, глубоко проникшая своими корнями в каменистую армянскую землю, и вырвать их - всё равно, что извлечь из груди сердце. Но с другой стороны - пусть в чужих краях - Вазгена ждала и искренне любила желанная женщина Марина, подарившая ему наследника. Он садился на стул и, обхватив никчемную голову руками, раскачивался из стороны в сторону.
- Что с тобой? - спрашивала его женщина, у которой он находился в данный момент.
Вазген поднимал гневно сверкающие глаза и отвечал:
- Слюший, отстань, да ... Зуб нэмножко болит, нэ видишь?
Через несколько лет таких метаний Вазген понял, что подобные страдания угнетают его душу, разрушают и без того ослабшее на тяжелых работах тело. Хотя с ролью двоеженца он, похоже, смирился, а регулярная смена женщин ему даже нравилась. Привыкли к многомесячным отсутствиям мужа и его жёны.
И всё же постоянные переезды не могли не сказаться на характере как самого Вазгена, так и тети Марины. Не меньший след они оставили в неокрепшей душе Коли. Своего отца он практически не видел, но отчетливо запомнил печальное лицо матери с застывшей на нем обидой. Обидой на свою судьбу, давшую ей незаконного мужа с временной неопределенной работой и такой же перспективой на дальнейшую совместную жизнь.
В сыне тетя Марина души не чаяла и оберегала его как могла. Сызмальства Коля жил под тщательной и тотальной опекой матери. Она кормила его с ложечки, спать укладывала - когда Вазген был в отъезде - к себе под бок, на улицу одного не выпускала. Мальчик рос изнеженным, избалованным и, как следствие, капризным. Его темпераментного, решительного отца коробило отсутствие даже намеков на мужественность, смелость в характере сына и он всячески пытался влиять на отпрыска. Порой, физически. Тетя Марина, как могла, противилась педагогическому вмешательству сожителя в развитие ребенка. Собственно, эпизодический, эмоциональный напор Вазгена лишь усугублял положение - сын стал бояться агрессивного родителя, а внешность Коленьки всё отчетливее принимала не по-мальчишески рыхлые, женоподобные черты.
Очередной вояж на родину «к старенький папа-мама» тетя Марина восприняла относительно спокойно.
- Когда вернешься? - спросила она, укладывая дорожную сумку, и заглянула в потускневшие глаза Вазгена.
- Зачем спрашиваль? - буркнул сожитель. - На стариков хотель глянуть, дэнги нэмножко дам ... И сразу назад.
Но по прошествии обычных трех-четырех месяцев отсутствия Вазген не вернулся. Не появился он и через полгода. Готовая к внезапным исчезновениям и столь же неожиданным возвращениям своего вахтового спутника, тетя Марина еще надеялась, что в один из поздних вечеров он, как обычно, громко постучит в дверь. Но, как оказалось, тщетно - красавца Вазгена в этих краях больше никто не видел. Так как деньги от блудного отца приходили достаточно регулярно, можно было предположить, что с Вазгеном всё в относительном порядке. Очевидно, зов предков оказался самым сильным его инстинктом.