- Жарко очень, - она время от времени обмахивалась простынкой. - Выключи камин.
Я судорожно сглотнул и отвернулся к стене.
- Потеряла я женскую квалификацию, если даже мальчишку совратить не могу, - проворчав, Ирина легла на диван.
Я молчал, ибо еще не знал того, что необходимо знать в подобных ситуациях, но интуиция подсказывала, - нет, кричала, - не делай этого сейчас!
За окном занимался хмурый рассвет. Края неба медленно розовели. Я старался не думать, что рядом со мной находится обнаженная девушка, но с каждой минутой делать это становилось всё труднее. Вожделение стремительно наполняло мое тело и вскоре оно перешло во вполне внятное желание. Не было никаких сил бороться с ним. Сейчас я встану и ...
- Ты знаешь, я, пожалуй, пойду. Уже утро... - она медленно, словно нехотя, стала одеваться. - Ты проводишь меня к автобусной остановке?
Наверное, не так уж часто в жизни нам удается сбросить с себя оковы плоти. Пару раз, если повезет - больше, мы становимся не мужчиной, но человеком. Прошла ночь, и некая тайна осталась неразгаданной.
Мы вышли из комнаты и, стараясь не шуршать гравием, пошли по дорожке, засыпанной опавшими листьями. Из окна дома, с демонстративно осуждающим лицом, на нас смотрела моя мама.
XXXVI
Ничем не объяснимая апатия и даже некая безысходность завладели мною в последнее время. Впервые в жизни я чувствовал какую-то пронзительную пустоту, и бессмысленность усилий казалась очевидной. Безразличие к жизни было такое полное, что именно оно и становилось основным ощущением моего сознания. Я никуда не ходил, не искал встреч с Леной, не читал книг, почему-то охладел к музыке. Изредка, чтобы хоть как-то занять время, с безразличием смотрел телевизор. После плена я необыкновенно остро почувствовал, что в течение многих месяцев проживал один и тот же день, всё также просыпаясь и засыпая, повторяя одни и те же слова, совершая одни и те же поступки. Иногда возникали моменты, когда я осознавал, что волшебное мгновение дня минуло, а ты не воспользовался им - жизнь спрятала свое очарование, и ты не смог отыскать его. Не знаю, кем я хотел стать в будущем, - хотя и продолжал изредка ходить на тренировки, - карьера профессионального боксера мне уже не казалась чересчур перспективной. Избавлением от этой скучной однообразной жизни должно было стать какое-то событие, неординарный случай. И он произошел.
Сегодня - в одну из декабрьских суббот в продаже появился новый диск питерской группы «Сплин». Познакомившись с игрой этих музыкантов, мы каждый раз покупали вышедший в свет альбом и, прослушав его, отмечали это событие. Знал бы Саша Васильев, что в Краснодаре пятеро никому не известных ребят, так увлечены его творчеством.
В кафе мы поставили на стол фотографию любимого исполнителя и пока ждали заказанные блюда, попросили местный оркестр исполнить сплиновский «Романс». Официанты и посетители с сочувствием поглядывали на наш столик - поминают, видимо, ребята кого-то. Но мы и не думали скорбеть. Мы неспешно потягивали сухое вино, закусывали и болтали ни о чем. Программа вечера продумана заранее. После кафе мы пойдем ко мне слушать музыку, а затем... Ну, конечно же, на дискотеку «Поплавок», немножко размяться. Наша агрессия возникала из подсознательного чувства бессилия разобраться в том, что было недоступно нашему разуму. Почему людей, словно в средневековье, берут в рабство? Почему милиция, призванная защищать нас, зачастую вымогает взятки? Почему русский народ продолжает катастрофически спиваться? Кто мне внятно ответит на эти простые, на первый взгляд, вопросы? А может быть, человек на самом деле прост, и, как говорит Виктор Иванович, любые попытки понять этот мир, а тем более проникнуть в его суть, заведомо обречены на провал?
Я хотел было задать Юрке вопрос о простоте человека, но заметил, что он угрожающе поглядывал на кого-то в зале. В таких заведениях и взгляда бывает достаточно для возникновения конфликта.
- Юра, у нас праздник, - похлопал его по плечу Червонец. - Давай лучше выпьем.
Юрка тут же чудесным образом успокоился, желание скандалить исчезло, и он охотно поднял наполненный вином бокал.
Уже несколько раз в жизни мне приходилось наблюдать поведение человека в ресторане или в кафе. Приходят люди респектабельные и не очень. Но заходят и рассаживаются чинно, степенно. Придвигают дамам стул, по малейшему поводу просят прощения у соседей, официанта называют исключительно на «вы». Кисти рук, согласно этикету, покоятся на столе. Минеральная вода, не проливаясь, наполняет фужеры, глаза смотрят в тарелку и очень доброжелательно на окружающих. Уж не в столовой ли университета культуры я оказался? Опасения на сей счет развеются, если вы подойдете к тому же столику часа через полтора. Человек, который вам недавно улыбался, смотрит так, будто вы за время отсутствия совершили что-то из ряда вон выходящее. И не дай Бог вам выдержать его тяжелый взгляд. Рубашка и скатерть на столе мало чем отличаются друг от друга, ибо на них почти полный ассортимент меню. Одна рука на спинке стула. Правда, не своего, а соседа. Вторая, держащая неполную рюмку, на столе. Голова опущена на грудь, в зажатых зубах потухшая сигарета. Нетерпеливый взгляд устремлен на певицу оркестра, и нетерпение это можно понять только однозначно: певицу он давным-давно купил, только вот никак не дождется, когда она закончит выступление и бросится ему на колени.