Не бойся мяса, чирикли, нарежь его тонкими полосками или кубиками. Помидоры помой, ошпарь кипятком, очисти от кожи, нарежь кубиками. Перец разрежь пополам, убери зерна, вымой и нарежь соломкой. Лук очисти и нарежь так же, как перцы. Чеснок очисти и порежь. Сало нарежь мелкими кубиками.
В кастрюле разогрей жир и обжарь мясо со всех сторон. Положи сало, лук и перец. Мешай, как будто танцуешь. Добавь чеснок, соль и кайенский перец. Залей вином и нарежь в кастрюлю очищенный перец чили.
Добавь кубики помидор, откинь на дуршлаг фасоль, положи сахар и пряную зелень. Залей водой. На слабом огне туши, пока не приготовится. А когда готово будет, сама поймешь по запаху. Этот запах с другого конца земли к твоему столу кого хочешь приведет.»
Ило (сердце)
«Когда болит горло, приготовь терновый сироп. Дык! (смотри) Спелые терновые ягоды отдели от черешков и листьев, выложи слоями в банку – слой ягод, слой сахара. Банку закрой крышкой и оставь в тёмном месте на три недели. Ягоды сморщатся и опустятся на дно банки. Сироп слей и храни отдельно. Пей чайную ложку несколько раз в день. Горло пройдет, моя рада.»
Рада:
«Меня ведь Ирой назвали. Я в детдоме выросла. На горшке сидела, кудрявая, одни глаза торчат, уши вразлет. Фотка такая была. Я ее сожгла. А потом имя поменяла. Потому что сердце мое знает лучше меня самой, что я не романо рат. Я черная кровь. Настоящая цыганка.
Кем меня только не обзывали – и грузинкой, и татаркой, и лезгинкой.
Но моя мами (бабушка), которой уже на свете нет, до сих пор со мной говорит. Я чувствую это, потому что мое сердце знает лучше меня. Она говорит с моим сердцем. Мами дает мне советы. Как настоящей цыганкой быть.
Да, я черная кровь. И то, что шувани пришла ко мне, когда я позвала, значит - так и есть.
Она пришла ночью, было тепло, красиво, как в моих мечтах, поэтому мои мечты сбылись. Я стала такой счастливой. Шувани, она помогла мне, очень помогла.
Я смелая, в детдоме с крыши три раза прыгала, пять раз убегала. Но сама не сумела бы сделать того, что она сделала, такая сильная.
Чачо! (правда)
Хотчи-витчи (еж)
«Лучший крем для лица – свежая сперма красивого цыгана. Ты же хочешь быть красивой, ляля? А, шукар? Следи только, чтобы она не попала в глаза – не ослепнешь, нет, но вся твоя красота как водой смоет!»
Пхабай (яблоко)
- Рада? Шутишь?
Николаевна криво ухмыляется.
- Знаешь притчу о застрявшем цыганенке? – когда эта женщина курит, хочется ее пристрелить.
Аня морщится, машет рукой перед лицом. Николаевна зловредно ухмыляется.
- Ну да, я эксперт по цыганским делам. И сказки знаю все поголовно.
Подруга покровительственно-понимающе улыбается сквозь вонючий дым, честно стараясь выпускать большую его часть в окно.
- Это очень красивая и абсурдная история. Люблю такие.
- Где выкопала?
- Диплом писала по фольклору, помнишь? А, - махнула она рукой, - что ты там теперь помнишь!
Аня открывает рот, чтобы возразить, но послушно сглатывает возражения.
Муза: «Пусть совсем не случится то, что может случиться.»
- Давай, жги.
Николаевна наконец-то гасит окурок и перемещает тело на диван. Подобирает ноги.
- Однажды ночью разыгралась непогода. Ураган, ветер, все дела. И один безголовый цыганенок из табора, что неподалеку от деревни стоял, решил, что самое время пойти яблоки тырить. Может, он проголодался так, что совсем страх потерял, не знаю. Залез на яблоню, хозяйскую, естественно, ободрал ее, ну что ж, ему не привыкать. И вдруг трах-бах, гром, гроза, сверху валится ветка. И эта ветка, значит, придавила его. Поперек.
- Кошмар, - мрачно заключает Аня, глядя в потолок. – Хорошо хоть не по голове.
- Все свои яблоки он растерял, само собой, вздохнуть еле может, и давай орать. Помоги, шувани, помоги!
- Шувани? Это кто это?
- Ну…, - мнется Николаевна. – У цыган что-то вроде колдуньи. Но не злой, а такой полезной, нужной, домашней, что ли. Гадает, лечит, помогает советами. В каждом таборе раньше, говорят, была. Теперь не знаю, врать не буду. Ни одного табора не встречала.
Николаевна отрывисто хохочет. Будто хрюкает крупный зверек.
- И не маму надо звать, а именно шувани какую-то?