Гусева Яна Вячеславовна
«Человеку мало надо.
Лишь бы дома кто-то ждал».
Роберт Рождественский.
***
В доме было тепло. Я смотрел в замёрзшее окно и думал о надвигающейся зиме. На моём столе лежала раскрытая книга с уже пожелтевшими и немного запачканными листами. Я пил кофе и пытался дочитать необходимый мне материал. Однако в голову кроме зимы и снега ничего не шло.
Взял книгу в руки и полистал. Неожиданно на стол упала небольшая фотография, на которой был я. Фото было сделано лет пять тому назад. Требовали на работе. На снимке я был хмурый, немного сутулый и задумчивый. Помню, приболел тогда немного. Овальное лицо казалось слишком продолговатым и вытянутым, а большие карие глаза печальными. Но в целом, я нисколько не изменился. Всё такой же кудрявый с широким лбом, немного курносым носом и пухлыми губами. Я вздохнул и положил фото обратно. Затем поднялся со своего места и направился в коридор. По привычке глянул в зеркало и провёл рукой по непослушным каштановым волосам. Набросил на себя шубу, надел шапку и, нырнув в валенки, вышел на улицу.
Снег кружился словно юла, и весь этот лихой вихрь мечтал унести меня куда-то далеко… Я зашагал по деревне, оставляя за собой следы на снегу. Белый ковёр слегка поскрипывал подо мной. На тёмном небе полумесяц светился как-то тускло и уныло.
Я зачем-то считал свои шаги и глядел на искрящийся снег, освещённый фонарём. Задумался об одиночестве, которое одновременно было моим наслаждение и проклятием.
Так бродил около часа, пока не замерз. Вернувшись, я подогрел чайник и вдоволь напился горячего чая. Голова моя просветлела, захотелось снова читать, и я взялся за книгу. Снег продолжал кружиться за окном, а в моей голове родилась отличная идея для создания нового сюжета. Дочитав материал, предоставленный в книге, я открыл свою тетрадь и стал трудиться.
По профессии я – писатель. Пишу рассказы для детей и веду небольшие колонки в газете «Родники». Именно поэтому я стараюсь много читать. Чтение учит мыслить и помогает мне в работе.
Я родился в деревне. Родители мои умерли, когда я учился в школе. Меня воспитывала бабка, которой не стало пару лет назад. Почти каждый день я еду в город, в редакцию. И возвращаюсь домой поздно вечером. Так и было в тот день.
***
Дом у меня небольшой: кухня и одна комната. Но мне одному всегда хватало.
Приехав из города, я вошёл в дом и, скинув шубу, наполнил небольшую кастрюлю водой и поставил греться. На полу около плиты лежал серый мешок с картошкой, которую в следующую секунду я принялся чистить.
Я вышел во двор и направился к бане, затопить. На улице разыгралась зима, и мороз заметно щипал нос и щёки.
Всегда любил делать все дела, когда надвигалась ночь, это придавало всему моему существованию некий тайный смысл. Как я уже говорил, жил я один; скотины не держал. И стыдно признаться, даже собаки у меня не было. Всё не решался брать на себя ответственность. Ведь приручить кого-то – это дать обещание любить и заботиться. А я трусил… Всегда боялся провалиться, случайно не сдержав обещания, именно поэтому никогда и ничего не обещал.
– У вас банька сегодня, Николай Семёнович! – услышал я звонкий голос, проходящей мимо соседки.
– Здравствуйте! Да вот…погреться захотелось.
Соседка улыбнулась. Румянец покрывал её щёки, а глаза блестели. При свете фонаря она показалась мне таинственной.
Она ушла, а я продолжил топить баню. Часа через три уже сидел в комнате за столом и пил чай. Напарившись в бане, я собирался отдыхать. Глаза стали слипаться, браться за работу не было смысла…
***
Проснулся я часов в десять, скулил пёс. В голове моментально промелькнула мысль о том, что собаки у меня никогда не было. Только в далёком детстве…
Тогда я подумал, что наверняка соседская. Однако я отчётливо слышал, что вой доносился из-за двери. Я встал и нехотя поплёлся узнать, что за непрошенный гость пожаловал ко мне. Действительно, на пороге оказалась небольшая светло-рыжая дворняга. Пёс смотрел грустными тёмными глазами и жалобно скулил. Худой, облезлый, лапы все в снегу…
– Ну, чего скулишь? – спросил я.
Пёс поджал под себя задние лапы и опустил мордочку вниз. Мне стало жаль его, и я вынес ему пару остававшихся сарделек.
–Покушай, брат.
Тот радостно завилял хвостом и принялся поглощать сардельки. Я усмехнулся. Он мне сразу понравился.
Справившись с сардельками, пес мирно разлёгся на ступеньках.
–Откуда же ты такой взялся? – развёл я руками. – Потерялся?
Пёс продолжал смотреть на меня. Этот преданный, добрый и непоколебимый взгляд заставил меня растеряться. Я не решался впустить его в дом и стоял в одних шортах на пороге. Утренний морозец чувствовался и за короткое время я порядком озяб.
Зазвонил телефон. Я вернулся в дом и взял трубку. Звонил коллега по работе и просил приехать, помочь. Мне пришлось мигом собраться и бежать на электричку. Пёс остался лежать на ступеньках…
***
Вернулся я поздно. Пёс по – прежнему лежал на том же месте и при виде меня радостно залаял и принялся вилять хвостом. Мне стало приятно. Обычно меня никто не ждёт… Пёс так радовался моему приходу, что я потрепал его шёрстку и впустил в дом.
Правда на следующий день я решил узнать, может собака принадлежала кому-то из деревенских. Но все пса видели впервые.
Прошла неделя, и каждое утро, просыпаясь, я хотел его прогнать, но не мог. Я назвал его Другом. Такое странное и непонятное имя – Друг… Да, я стал считать своего пса другом.
Когда я возвращался из города, Друг бежал мне навстречу, заливисто лая и радуясь моему приходу. Он слышал и узнавал мои шаги, когда я только заворачивал на нашу улицу. Мы готовили вместе с ним, он ходил за мной по пятам. И лишь иногда немного жалобно скулил словно боялся, что я прогоню его. Один раз я сорвался на него и накричал. Тогда он опустил мордочку, поджал уши и лапы, спрятал чёрный нос и вообще весь как-то сжался и затих. Я остыл и позвал его. Да, он стал откликаться на Друга. Пёс подпрыгнул и пулей принёсся ко мне. Я извинился и почесал ему за ухом.
***
Как-то раз я опаздывал утром на работу, поздно проснулся. Бывает…Сова всё-таки.
Пса оставил на улице, на крыльце. Закрыл дверь, ведущую в дом, и прикрыл небольшую калиточку. Соседские ребятишки залили горку, и ледяная дорожка пересекала мой путь. Я улыбнулся и спокойной пошёл прямо. Но мои ноги не захотели меня слушаться и, поскользнувшись, я упал, сильно ударившись рукой. От резкой боли в локте я закряхтел. Послышался лай, пронзительный заливистый лай моего пса. Он бежал мне навстречу. Мой друг. Дорогой и верный. Мне стало стыдно за те мысли, что я хотел прогнать его, за тот день, когда колебался и думал впустить ли его.
Пёс вцепился зубами в мою старую и немного потрёпанную шубу и принялся тянуть, пытаясь поднять меня. Я засмеялся, потёр ушибленный локоть и встал. Рукой я мог шевелить спокойно, а значит, волноваться не стоило. Синяк конечно будет, но, как говорится, до свадьбы заживёт!
Пёс грустными глазами глядел на меня, тревожился, затем стал ласкаться и скулить. Он лизнул мои большие руки и засопел.
–Перепугался ты за меня, Друг! – воскликнул я и принялся гладить собаку. Друг встал на задние лапы, запыхтел и обнял меня передними.
–Друг, Друг! Настоящий друг!
На работу я всё-таки опоздал, но пришёл счастливый, в расстёгнутой шубе и с улыбкой на лице. Редакция давно меня таким не видела.
– Жениться надумал? Давно пора! – шутили коллеги.
Я смеялся, но ничего не говорил. После работы зашёл в магазин, накупил целую кучу еды: себе и другу. Медленно шёл снег. Я торопился на последнюю электричку, зная, что дома меня ждут…