Я улыбнулся.
– Я вот в парикмахерской работаю, – заговорила она. – Сейчас в отпуске. Телефон куда-то засунула, найти не могу.
– Давай помогу, – предложил я, и мы принялись искать пропажу. К счастью, нашли.
– Прогуляемся? – предложил я.
Она кивнула.
Мы шли по весеннему парку, освещённому летними лучами солнца.
Я рассказывал про жизнь, а Лена слушала. Я был счастлив, что встретил её. Когда-то она подтолкнула меня пойти в издательство, сделать шаг, а после вытащила из бездны, не без труда Лёшки. Я был рад, что у неё всё хорошо. С тех пор мы часто виделись и созванивались, ездили с её друзьями на природу, гуляли в парке, я помогал ей с переездом на новую квартиру, а она добрым словом и советом. Лена всегда понимала меня, порой мне казалось, с ней было просто, без лишних слов. Правда, о себе рассказывала мало. Я ценил каждую встречу, но моя неуверенность снова и снова подводила. Лена делала шаги навстречу, а я, как дурак, топтался на месте, медленно разрывая нашу связь.
Хрупкая, молчаливая, но решительная Лена вдохновляла меня. Я видел её, а в голове тут же рождался сюжет. В такие минуты она улыбалась милой улыбкой, которую я видел очень редко. Несмотря на то что мы много времени проводили вместе, она оставалась для меня всё той же закрытой книгой, от чего я сильно томился. Однажды мы поругались. Это была наша первая ссора, и она стала причиной расставания. Я не могу с уверенностью сказать, что мы были вместе, но рядом с Леной мне всегда было хорошо. Она вдохновляла меня на писательство, была моей музой. А что давал взамен я? Возможно, это и стало причиной нашей ссоры. Я то и дело возвращаюсь в тот момент, но так и не могу до конца осознать причину. Всё решило её тихое «уходи» – и я ушёл с огромной дырой в сердце. Я счёл это за предательство, ведь Лена больше не желала видеть меня, а значит, и быть со мной. Что это, если не предательство? Вероятно, ей приглянулся кто-то другой, а может, она просто устала от меня – ей хотелось чего-то большего, но я не мог этого дать.
Я стал жить дальше и творить, частенько мысленно возвращаясь в те светлые юные дни, благодаря всех, кто был рядом. Молодость – лучшее время!
Майский вечер
***
Я смотрел в окно на распростёртый двор, который окружили высокие муравейники-многоэтажки. Вот уже как три месяца я жил у Любы. Да, я переехал, и мы готовились к свадьбе. Таких перемен в моей жизни не было давно. Я по-прежнему работал в издательстве, куда не так давно устроилась Люба, параллельно писал свои книги и выполнял работу, которую иногда поручал мне Артуром Вениаминович. Несмотря на то что я был известен в определённых кругах, я не чувствовал того, что достиг высшей точки в своём деле. Как будто чего-то не хватало, какой-то важной детали. Я пришёл к мысли, что хочу выйти на более высокий уровень, я был уверен, что могу. Писал днём и ночью, несмотря на Любино ворчание и недовольство. Когда мы стали жить вместе, она изменилась, как будто получила то, что давно хотела. С каждым днём отношения между нами становилось всё холоднее и холоднее, несмотря на приближающийся день свадьбы. Признаться, я хотел нажать на тормоз и повернуть назад, но понимал, что отступать поздно. К тому же мне совсем не хотелось обижать Любу. А что до любви, то, кажется, огонёк погас в нас обоих, причём одновременно, именно в тот момент, когда мы открыли друг другу наши души.
Люба хотела свадьбу – хотя нет, она хотела настоящий пир или царский приём. Она тратила все свои и мои деньги, покупала совершенно ненужные вещи и мечтала о детях. А я, кажется, и вовсе не мечтал об этом. Мысленно я возвращался в тот день, когда сделал ей предложение, и горел желанием дать себе по голове за такой опрометчивый поступок.
Я стал нервным и злым, мой кошелёк пустел с каждым днём, Люба тратила деньги не только на предстоящую свадьбу, но и на совершенно ненужные безделушки. За эти три месяца я как будто поменялся внутренне и даже постарел, но понял одно: что живу не свой жизнью. Нет, не этого я хотел.
Люба показала свою иную сторону. Всю энергию и жизнерадостность направила на активную подготовку. Возможно, дело было в том, что я не привык к переменам и обычно просто плыл по течению. А тут вся эта суета, Любина инициатива и давление. Она давила на меня везде: в быту, в работе, в творчестве. Я уступал ей, потому что не любил ругаться, но внутренне съедал себя за свою же слабость. У неё я был неправ во всём. Огромное цунами накатило волной, спустив меня с небес. Я больше не видел в ней Снегурочку. Жестокая реальность разбила мой сказочный мир о камни, словно хрупкую лодку.
– Коль, пора остепениться. Я понимаю, что ты творческая натура, я тоже люблю писать, но пора стать серьёзнее. Почему ты вчера не купил то, что я просила? – кричала Люба из кухни. Я грустно смотрел в окно и чувствовал себя чужим в этих четырёх стенах, которые сдавливали мне грудь.