Бывало, я читал ему свои рассказы и заметки, он внимательно слушал, застыв на месте. Пёс понимал меня, и за короткое время мы очень привязались друг к другу.
Мама говорила, что в моё отсутствие пёс всегда находится рядом с ней, охраняет.
***
Как-то раз я опаздывал утром на работу, поздно проснулся. Бывает… Сова всё-таки.
Пса оставил на улице, на крыльце. Закрыл дверь, ведущую в дом, и прикрыл небольшую калиточку. Соседские ребятишки залили горку, и ледяная дорожка пересекала мой путь. Я улыбнулся и спокойной пошёл прямо. Но мои ноги не захотели меня слушаться, и, поскользнувшись, я упал, сильно ударившись рукой. От резкой боли в локте я закряхтел. Послышался лай, пронзительный заливистый лай моего пса. Он бежал мне навстречу. Мой друг. Дорогой и верный. Мне стало стыдно за то, что я когда-то хотел прогнать его.
Пёс вцепился зубами в мою старую и немного потрёпанную шубу и принялся тянуть, пытаясь поднять меня. Я засмеялся, потёр ушибленный локоть и встал. Рукой я мог шевелить спокойно, а значит, волноваться не стоило. Синяк, конечно, будет, но, как говорится, до свадьбы заживёт!
Пёс грустными глазами глядел на меня, тревожился, затем стал ласкаться и скулить. Он лизнул мои большие руки и засопел.
– Перепугался ты за меня, Друг! – воскликнул я и принялся гладить собаку. Друг встал на задние лапы, запыхтел и обнял меня передними.
– Друг, Друг! Настоящий друг!
На работу я всё-таки опоздал, но пришёл счастливый, в расстёгнутой шубе и с улыбкой на лице. Редакция давно меня таким не видела.
– Жениться надумал? Давно пора! – шутили коллеги.
Я смеялся, но ничего не говорил. После работы зашёл в магазин, накупил целую кучу еды: себе, маме и Другу. Медленно шёл снег. Я торопился на последнюю электричку, зная, что дома меня ждут…
Свет моих очей
***
Был обычный рабочий день. За окном медленно падал снег. Пушистые хлопья застилали уже и без того заснеженные дорожки. Я пил кофе и думал о новом сюжете.
Неожиданно хлопнула дверь и в мой кабинет зашла симпатичная молодая женщина в расстёгнутом голубоватом пальто. Она улыбалась и смотрела на меня. Русые волосы выбивались из-под узорчатого платка, щёки раскраснелись от мороза, алые губы слегка дрожали, а изумрудные глаза светились ярким огоньком. Небольшого росточка, тонкая и изящная, словно тростиночка, ей было лет тридцать пять. Незнакомка стала поправлять платок, но он совсем покосился, и показалась длинная русая коса. Женщина походила на настоящую Снегурочку. Она сняла свои меховые рукавички и в упор поглядела на меня.
– Здравствуйте, Анатолий Иванович! Я по поводу работы. Мы вчера созванивались. Помните? Я Люба! Вы говорили, что вакансия есть.
– Здравствуйте, вы…не… – замялся я.
–Вакансия уже закрыта? – грустно протянула она.
–Люба, вы дверью ошиблись. Вам в соседний кабинет, – улыбнулся я.
–Ой, извините…
И мы вновь уставились друг на друга. Я будто бы переместился в сказку, новогоднюю сказку, представляя мерцающие огни и новогодние хороводы. Необъяснимая радость и чувство праздника окутали меня.
–А вас как зовут? – спросила Люба, прервав праздник в моей голове.
–Николай Семёнович…
– Очень приятно, Николай Семёнович. Я, наверное, пойду…
И она вышла, тихонько прикрыв дверь.
Весь день я был сам не свой. Сюжет вылетел из головы, и я бессмысленно смотрел на пустую страницу и мелькающий курсор.
По дороге домой, сидя в электричке, я всё думал о ней, и мне вдруг захотелось написать рассказ, в котором Люба станет прототипом главной героини. Я прибежал домой, наспех перекусил и тут же принялся писать. Друг обнюхивал меня и тихонько наблюдал за тем, что я делаю. Когда я поставил точку, на часах было шесть утра. Мне жутко хотелось спать, но я был настолько счастлив, что, выпив чашку кофе, побежал в редакцию.
Я был абсолютно уверен, что Любу взяли на работу, и мне очень хотелось, чтобы она первая прочитала моё произведение. Я ведь пишу не только для детей. У меня есть взрослые романы, рассказы и повести. Своё творение я назвал «Свет моих очей» и надеялся, что Люба всё поймёт.
В моей жизни были женщины, но всё как-то не срасталось. Я привязывался к ним, но, получая нож в спину, молча удалялся.
Придя в редакцию, я заглянул к Анатолию Ивановичу —нашему главному редактору, но его не оказалось на месте. Зато за соседним столом сидела Люба. На ней было салатовое платье, на шее повязан ситцевый фиолетовый платочек. Люба заплетала длинную русую косу. Её пухлые алые губы напоминали прекрасную нежную розу, цветущую в летнем саду.