– Здравствуйте! – воскликнула девушка и на мгновение перестала плести.
Я улыбнулся. Как вовремя она здесь.
– Добрый день…
– Мы теперь с вами коллеги, Николай Семёнович! Меня взяли помощником главного редактора.
И она вновь принялась за своё занятие, поглядывая в зеркало, висящее напротив.
В кармане я нащупал флешку и смущённо протянул Любе.
–Папка называется «Люба». Прочтите.
Она удивлённо вскинула густые брови, затем нежно улыбнулась, взяла флешку и кивнула.
Я поспешил удалиться.
Вечером того же дня я лежал на кровати и чесал усевшегося около меня пса за ухом. Раздался телефонный звонок. Это была Люба. И откуда у неё мой номер телефона? Она пригласила меня на каток. Смелая и сильная женщина.
К слову, я не умею кататься. Всё детство мы с ребятами бегали по деревне на лыжах. Что касается коньков, то я разочаровался в них сразу же, после того как надел и свалился на лёд.
– Ну, что, Друг, придётся нам стать фигуристами! – усмехнулся я и погладил пса. Тот радостно завилял хвостом и прижался ко мне.
***
Стоял морозный воскресный день. Я приехал раньше, взял коньки напрокат, неумело надел и сел на лавочку. Народу было много, особенно детворы. Мальчишки играли в хоккей, мешая девчонкам спокойно кататься. Лёд был очищен и сиял на солнце как стёклышко.
Вскоре пришла Люба. На ней были тёплые штаны небесного цвета, дутая светлая курточка, шапка с помпоном, который забавно раскачивался из стороны в сторону при каждом повороте головы. Она тотчас увидела меня и заулыбалась.
Я подождал, пока моя спутница переобуется, и мы вышли на лёд. Она тащила меня в самый центр— в толпу. Было шумно. Передо мной проносились катающиеся, весело смеясь и разговаривая. Я изо всех сил старался не упасть, хватаясь за Любу, но мне всё-таки не повезло – какой-то паренёк сбил нас. Люба ловко встала, с её помощью поднялся и я, но не прошло и минуты, как снова упал. Она засмеялась. Её смех напомнил мне звон колокольчика.
–Люба, я хочу вам признаться, – наконец решился я.
– Вы не умеете кататься. Придётся научить вас.
– Это обязательно?
Мои ноги на тот момент с непривычки жутко болели.
– Конечно!
На катке мы пробыли в общей сложности около четырёх часов. Я сотню раз упал, возненавидел коньки и того, кто их придумал, но в итоге научился держать равновесие и ловко подниматься.
После катка мы решили попить кофе и пообщаться. Румянец щёк моей спутницы сиял от мороза. Она без умолку рассказывала о себе и своей жизни. Я узнал, что Люба родилась в городе. Отучилась на журналиста. Сменила сотню мест и наконец остановилась на нашей редакции. Она любила уют и комфорт, но больше всего—своё дело, которое, как она считала, должно приносить радость душе и пользу окружающим. Я тихо слушал и не мог поверить, что такая чудесная женщина сидит рядом со мной. Она ничего не сказала о моей рукописи, лишь, когда мы прощались, тихо шепнула, что ждёт продолжения.
***
Прошло несколько месяцев. Мы с Любой постоянно проводили время вместе. Никогда прежде я не чувствовал себя настолько счастливым и до последнего не верил своему счастью. Однако не всё было так просто. Люба ждала важных действий с моей стороны, а я из-за своей нерешительности всё медлил. Однажды, когда мы подходили к её дому, она вдруг произнесла:
– Переезжай ко мне.
Я остолбенел. Стал что-то мямлить, пытаясь оправдаться, почему не могу переехать прямо сейчас, и прочее. Она нахмурилась, кивнула и, холодно простившись, зашла в подъезд. Я ещё некоторое время грустно глядел ей вслед, а потом побрёл на остановку. Эта женщина звала меня жить вместе с ней в центре шумного города, а я ведь никогда и не жил в квартире…
На следующий день я проснулся рано. Боязнь что-либо поменять в своей жизни тянула меня в пропасть. Я настолько привык к своему одиночеству и покою, что боялся подпустить кого-либо к себе. Да, я любил Любу, но мои нерешительность и страх стали огромным препятствием к нашему с ней счастью.
Я наспех собрался и поехал в редакцию. Люба планировала прийти чуть позже, поэтому у меня было время поговорить один на один с Анатолием Ивановичем. Зайдя в кабинет, я сказал, что собираюсь уволиться.
Анатолий Иванович удивлённо посмотрел на меня, затем поправил галстук, поднялся и произнёс:
–Глупости не говори. Не уволю тебя. А если с Любой поссорился, так иди и мирись. Действуй, Коля, действуй. Сколько можно уже сидеть?