К тому времени как пришел Ганс, Горан уже был пьян. Дворецкий окинул взглядом его потрепанный вид, укоризненно покачал головой. Принес ему крепкий чай. Вероятно, Ганс решил, что молодой хозяин провел ночь в библиотеке, поэтому мягко пожурил. Мол, в его возрасте надо веселиться на праздники и с друзьями гулять, а не квасить в одиночестве.
Арани и Вилма вернулись только к вечеру, а отец через два дня.
На третий день после перелома Горана арестовали. В день проводов тепла. Они как раз собирались семьей за праздничным столом, когда пришли гвардейцы. Молодому человеку зачитали обвинение и увели.
— А ваш отец? Он же был одним из руководителей следствия? Вас забрали прямо при нем?
— Он с Гансом опаздывал к ужину. Его не было.
Горана забрали в управление, в камеру предварительного заключения, где он просидел около двух часов, размышляя, что делать. Как потом выяснилось, отец и Ганс вернулись домой спустя десять минут после ареста. Ганс подтвердил, что Горан всю ночь просидел в библиотеке. Однако советник решил, что показаний одного слуги будет мало, тем более, что ночью он ко мне не заходил. И решил дать ложные показания, сказав, что он тоже был в тот день дома. Они согласовали показания и направились в управление. В общем, отец все уладил.
— Вас допрашивали за это время?
— Нет, не успели. Там появился отец. Я так понимаю, им уже не до меня было.
— То есть, у вас даже не спросили, где вы были, и кто это может подтвердить? Ведь ваши показания и свидетельские получились бы противоречивыми? Даже если бы вы сказали, что ваше алиби может подтвердить Ганс, то про отца вы бы не смогли упомянуть.
— Спрашивали, когда только привели в участок.
Однако молодой человек, будучи в шоке от самого факта ареста, даже не сообразил, что мог бы просто сказать, что был дома. В голову лезла Тесса и ее мастерская. А вот говорить о девушке он не хотел. Потому отделался банальными фразами вроде "Как вы смеете меня арестовывать?" и "С какой радости я должен отчитываться, если я невиновен". А потом советник Жебельс, несколько превысив полномочия, надавил на коллег и Горана отпустили. Конечно, позже их вызывали для допросов. Но показания уже были согласованны и даже отрепетированы. Где-то до полуночи они втроем якобы провели в библиотеке, празднуя канун перелома, затем разошлись спать.
Горана вывели из транса. Гембрук подождал, пока молодой человек придет в себя, и сказал:
— По-моему, все понятно. У нас есть новый подозреваемый.
— Кто?
— Вы не догадываетесь?
— А должен? — покачал головой Горан. — И кто же это?
— Ваш Ганс, конечно.
Глава 18
Горан ошарашено смотрел на Гембрука. А тот, игнорируя его взгляд, обернулся к усыпальнице.
— Вы уверены, что здесь похоронен именно ваш дворецкий?
Конечно, он был уверен! Но по ходу расспросов эта уверенность начала таять. Да, многие видели, как Ганс пошел в лабораторию. Услышали взрыв. Сбежалась куча прислуги — никого из Жебельсов тогда дома не было. Потушили пожар. Обнаружили обгорелый труп.
— Насколько обгорелый? Его лицо можно было рассмотреть? Или опознали по остаткам одежды и по тому, что "все видели, что Ганс туда пошел"?
— Лицо… было обгорелым. Сильно обгорелым, — пробормотал Горан. — Но это неправда! Ганс не может быть преступником. Он всю жизнь жил с нами. И его отец, и дед — тоже служили дворецкими. Он нам как второй отец был. Как член семьи! Вы видите? Мы даже в семейном склепе его похоронили! Он бы никогда…
Гембрук вздохнул, похлопал ссутулившегося Горана по плечу.
— Пока это только версия. Но поверьте, молодой человек, в жизни бывает и не такое. А насчет Ганса все легко проверить. У вас остались его вещи? Можете показать? Или комнату, где он жил? Вот мы и проверим, он ли покоится в вашем склепе.
В комнате Ганса, бывшего дворецкого, собралась вся следовательская группа, включая Рикара, и Горан с Арани.
— Неплохо… Как для прислуги, — пробормотала Саяна, окидывая взглядом дорогой ковер на полу, стариное резное бюро, широкую кровать с балдахином. Да, комната выглядела даже получше ее гостевой.
Дорсон прошел по комнате, задержавшись ненадолго у кровати и бюро. Подтвердил догадку Гембрука: