Встали на рассвете, в молчании позавтракали и отправились в аэропорт, так и не поговорив. Неловкость, поселившаяся внутри каждого, не давала начать разговор. Сказка закончилась. Пора было возвращаться в другую жизнь.
Дрейк не мог отвести взгляда от Ольги. Она всегда была для него красивой. Нереально красивой. Собственным эталоном. Но сейчас… Девушка отдохнула, загорела, повеселела. А главное… из ее глаз исчезла затравленность, маскируемая под суровое серьезное выражение, стерлась застарелая боль. В ее глазах он видел отблеск внутреннего счастья, и оно делало Ольгу еще прекраснее.
Андрей заметил его взгляд. Ревнивым собственническим движением обнял Ольгу, без слов объясняя Дрейку ситуацию. Девушка слегка дернулась. С одной стороны, Андрей давно стал ее мужчиной. С другой — столкнувшись с прошлым в лице Дрейка, она была морально не готова смешивать ту старую жизнь и эту новую. Да, и Ольга, и Дрейк бросили бы все и рванули на помощь друг другу, если бы понадобилось… Но не было между ними той легкой дружеской приязни, когда, не видевшись несколько лет, приятели с ходу в трех предложениях выдают все основные события, с легкостью представляют друг другу новых друзей, посвящают в тайны и секреты. Напротив, между ними стояли долгие годы ожидания. Ожидания неизвестно чего. Стояла надежда, которую каждый лелеял по-отдельности. Она, словно общая тайна, висела между Ольгой с Дрейком, мешая девушке сказать вслух, что они с Андреем давно живут вместе. Стояла она и между Андреем и Ольгой. Ершова ни разу не говорила с парнем о Дрейке. Усольцев продолжал ревновать, разрываясь между подозрениями — кого она любит больше, и любит ли вообще…
Дрейк понимал все. Понимал каждого из них троих — участников их нелепого треугольника. А вот взять бы сейчас, да и рассказать все. Вот прямо сейчас. Посмотреть на их вытянувшиеся лица. Дрейк медленно вдохнул и выдохнул. И ничего хорошего из этого не выйдет… Он отвернулся первым. Сделал вид, что настраивает машину времени. Хотя та давно была настроена.
— Готовы?
Переход прошел идеально. Секунда — и они стоят в кабинете Дрейка, с офисе международной безопастности СА-Централа. Ольга вздрогнула. Обвела взглядом знакомые белые стены, на секунду задержалась на окне во всю стену, затем на деревянном столе Дрейка, где лежал блокнот. Ее блокнот — тот самый, что она когда-то ему подарила. Колин часто им пользовался. Вспышка радости оттого, что она вернулась — не об этом ли она мечтала? — погасла почти мгновенно. Она едва вернулась из прошлого, а уже скучала за временем, что провела там. Она была счастлива и беспечна. По-настоящему счастлива. А здесь… сможет ли она быть такой и здесь? Как минимум, ее жизнь уже не будет прежней. Она посмотрела на Дрейка. Ольга была рада его видеть — действительно, рада. Дрейк — часть ее жизни. Он сросся с ее душой, его трудно вырвать из сердца так просто. И Андрей… Андрей — это Андрей. Ее лекарство, ее спасение. Человек, без которого жизнь снова станет серой и унылой. Ольга часто заморгала, чувствуя, что сейчас расплачется. Да, изменилась она, сильно изменилась — раньше бы она никогда… Вот бы с Эдуардо поговорить… Нет. Нет больше Эдуардо. Нет больше друзей, что остались там. И письма не напишешь, и не позвонишь. А она, эгоистка, даже весточки никому не оставила. К душевным переживаниям добавилась горечь новой утраты.
— Выйди, — коротко бросил Дрейк Усольцеву.
Тот выпрямил спину, показывая своим видом, что никуда не собирается.
— Выйди, — с нажимом повторил Дрейк. — Подожди десять минут за дверью. Не волнуйся, верну я тебе твою Ольгу. Ершова от этих слов почувствовала себя еще более неуютно, но Усольцев все-таки вышел. Колин повернулся к Ольге. — Садись.
Ершова послушно села. Колин протянут ей платок. И кофе. Ольга не выдержала, шмыгнула носом.
— Да плачь уже, плачь, — непривычно добродушно бросил Дрейк. — Я сделаю вид, что ничего не видел, Железная Леди.
Кофе подозрительно пах спиртным. Ольга сделала глоток и закашлялась.
— Это кофе с коньяком или коньяк с кофе? — сквозь слезы уточнила она.
Колин вздохнул и сел рядом.
— Помнишь, мы как-то говорили о будущем. Здесь, в этом кабинете. О том, что ты все узнаешь. И что мы начнем все сначала, если… если ты еще захочешь меня видеть.
Дрейк многозначительно кивнул в сторону двери.
— Ты знал про Усольцева, — утвердительно выдохнула Ольга.
— Конечно, знал. Думаешь, я просто так послал тогда в Сахару именно тебя?