Андрей на секунду застыл у входной двери. Провел рукой по дереву, прижался лбом. Его детство… его прежняя жизнь, с которой он никогда больше не встретится. Постучался. Открыла сестра — заспанная, в тонкой ночной рубашке, сонно потирающая глаза.
— Танюшка!
— Андрей? Андрей! — бросилась она обниматься. Тут же отстранилась. — Ты такой… взрослый… И одежда…
Андрей быстренько втолкнул сестру внутрь.
— Я объясню. А где мама?
Таня зажгла свечу. Взгляд Андрея скользнул по округлившейся фигуре, по характерному жесту, с которым сестра взялась за живот.
— Ты… это..?
— Да, я «это», — с улыбкой подтвердила она.
— А кто..
— Мишка. Он был здесь полгода назад. Их часть разместилась по-близости. Несколько дней стояли.
Мишка? Его лучший друг, живший ранее по соседству. Когда-то они вместе в шестнадцать пытались уйти в армию. Андрея взяли — он был выше ростом, Мишку тогда завернули. А теперь, выходит, и он воюет. Но Танька — совсем девчонка еще. Ей и семнадцати нет. Таня заметила нахмуренные брови Андрея и поспешно добавила:
— Не сердись на него. Здесь… — ее губы вбруг дрогнули, она всхлипнула. — Столько похоронок приходит. Столько мужчин уже погибло. Из твоего класса меньше половины ребят в живых осталось. У Мишки оба брата погибли, он один у дядьки Степана остался. От тебя вестей не было, от отца тоже. Закончится война — останутся одни бабы да девчонки. Кто будет деревню восстанавливать, кто останется после нас? А Мишка мне всегда нравился. Я сама к нему пошла. Я хотела ребенка. Так ему и сказала. Неизвестно, вернется ли он с войны, а если будет ребенок… У меня будет семья. У наших родителей внук. Он отвлечет их от грустных мыслей, будет ради кого жить. А остальное… остальное не важно. Если Мишка вернется, мы поженимся.
Андрей крепко обнял сестру, пораженный взрослостью ее рассуждений. Впрочем, как он когда-то говорил Ольге, у них дети и так взрослеют рано. А во время войны и подавно.
— Ты молодец, — прошептал он ей в ухо. — Ты молодец!
В этот момент в дверях появилась мама. И со слезами бросилась к Андрею.
— Живой! Живой! Проходи, садись. Счастье какое!
Андрей отодвинулся.
— Мам, Тань, меня переводят в одну… очень секретную службу. Подробностей рассказать не могу. Вам, скорее всего, скажут, что я погиб или пропал без вести. Не верьте. Скорее всего, я больше никогда не смогу вас навестить. Но хочу, чтобы вы знали — я жив, у меня все в порядке. Никому об этом не рассказывайте. Это тайна. И еще… — Андрей сверился с часами, — через полчаса будет налет, я хочу, чтобы вы пошли к дядьке Степану и спрятались в погребе. Можете забрать из дома самое ценное.
Мама отмахнулась.
— Да кому нужна наша деревня. Они здесь каждый день туда-сюда летают.
— Деревня не нужна, а вот наш дом случайной бомбой разнесет в дребезги. Я точно знаю.
От его взгляда женщины застыли, внезапно поверив.
— Да как же это… — пробормотала мать, обводя взглядом родные стены.
— Время! — поторопил Андрей. — Тань, беги будить соседа. Мам, показывай, что нужно спасать.
Таня убежала. Мать вместо того, чтобы доставать ценности, принялась снимать со стен фотографии. Андрей покачал головой. Заскочил на кухню, нашел плетеную корзину, и принялся сваливать туда скудные запасы еды. Вот что сейчас ценно. Особенно для Танюшки — ей надо хорошо питаться. Затем теплая одежда — выгреб все их шкафа в одну кучу. Прибежал дядька Степан с женой. Он схватил корзину, она вещи. Таня принялась бегать по двору, пытаясь поймать курицу — последнюю, что у них осталась.
Спустя пятнадцать минут все основные вещи перетащили к соседям. Андрей напоследок зашел в комнату, где когда-то жил. Взгляд упал на маленького деревянного козлика, стоящего на подоконнике. Взял его, сжал в руке, засунул в карман.
— На память.
Подошел дядька Степан.
— Что еще забрать?
Андрей поднял голову. Его усиленный искином слух уловил далекий гул.
— Уже ничего. Бегите в убежище. Скорее.
Он выскочил на улицу. Проконтролировал, что все укрылись. Тоже спустился. Осмотрелся. В погребе еще оставался запас картошки и овощей. И даже несколько банок каких-то старых консерваций.
— Мы картошку в лесу сажали, прятали. И вход в подвал замаскировали, чтобы немцы не нашли, когда здесь проходили. Потому что-то и осталось, — со вздохом пояснил Степан.
Андрей отвел Танюшку в сторону. Вытащил из офицерского пояса тонкие пластинки.
— Возьми. Спрячь, и никому не показывай. Это тебе на крайний случай. Запоминай. Вот эти маленькие — энергетики. Поддержат, если нет сил — от голода или усталости. Война еще не закончилась, а тебе надо о ребенке думать. Дальше. Эти с тонкой синей полоской — универсальное лекарство. Антисептик, обезбаливающее, ранозаживляющее. Используешь, если тебя ранят. Слушай дальше…