Хорошо же она его потчует: и клеветник, и бесчестный человек, каких еще не встречала! Не слитком ли… с места-то в галоп? Девически круглое, миловидное лицо ее раскраснелось еще более и — надо же! — чрезвычайно похорошело.
Он все еще молчал, словно давая ей возможность выговориться. Пока что ему ясно было одно: тут какое-то недоразумение и горячится она понапрасну. Однако отца ее кто-то очень обидел. И как она встала за него, как, при такой-то горячности, четко формулирует свои обвинения! Молодец девчонка! Все-таки далеко не каждый способен сказать своему противнику то, что он о нем думает, тут нужно немалое нравственное усилие; тем более не каждый решится на такое свидание.
— Вы, конечно, из тех, кто стремится победить, причем любой ценой, даже при помощи клеветы, — продолжала дочь обиженного кем-то отца. — Вы не задумываетесь о средствах, верно? Творите зло, лишь бы одержать верх, лишь бы добиться своей цели. Я согласна, может быть, ваша цель и благородна, но вы позорите ее тем, что походя унижаете, черните невинных. Так вот: я вас за то презираю!
— Это, пожалуй, чересчур, — сказал Савчук словно самому себе, и девушка слегка смутилась.
— Но вы не ответили на мой главный вопрос, — напомнила она, как бы оправдывая свою горячность. — За что же вы оклеветали человека? Что он вам сделал, мой папа? В чем он перед вами провинился?
— А кто ваш отец? — спокойно спросил Савчук, решив положить конец ее обвинениям. Надо же прояснить возникшее недоразумение! Достаточно он ее слушал.
— Словно вы не знаете! — воскликнула девушка, но заметно было, как она на мгновение запнулась, и лицо ее опять запылало. — Мой папа работает у вас в тресте, и вы о нем написали, будто он помогал этому вашему управляющему, которого будут теперь судить. Что у них могло быть общего — у моего отца и этого пыльного человека!
Суть дела немного прояснилась, но это не принесло ему облегчения, а скорее наоборот. Он полагал, что девушка принимает его за кого-то другого, что тут недоразумение, и только, что вот сейчас все выяснится и ей станет крайне неловко за свой промах, она вынуждена будет даже извиниться. Ан нет, дело обстоит совсем не так: все эти гневные слова обращены именно к нему.
— Мой отец всего только шофер, он в ваших делах не разбирается. Вы все — начальство, а он просто рабочий.
— Не так, не так! — тотчас прервал ее Савчук. — Мы просто начальство, а он — рабочий!
— Хорошо, пусть так. Все равно…
После того, что последовало за его статьей о Рагунском, Савчук испытывал немалое удовлетворение, выслушал много похвал в той или иной форме, а теперь вот… Эхо недавней баталии в тресте долетело до него с совсем неожиданной стороны, и эхо далеко не приятное. В статье, верно, между прочим упоминался и управленческий шофер, у которого, оказывается, есть вот такая строгая в вопросах чести дочка.
Савчук оглянулся. Его Алена из шумной стайки малышей уже выбрала себе в друзья шустрого мальчугана в шапочке с помпоном, и теперь они вдвоем бегали, вереща, вокруг фонтана — красный помпон неотступно следовал за белым бантом. Алена совсем забыла об отце, попавшем в столь затруднительное положение, и вовсе не помышляла за него заступаться.
— Так вы считаете, что я оклеветал вашего отца? — осторожно спросил Савчук.
— А разве это не так? Вы что, отрицаете?
Она гневно свела брови в одну линию. Ясно, что девушкой руководило одно, с младенчества укоренившееся убеждение: мой папа лучше всех.
Савчук невесело вздохнул: вот ведь как плохо, когда твоим противником оказывается человек, глубоко тебе симпатичный — а девушка нравилась ему, несмотря на то что столь безоглядно его обвиняла.
— Зачем же вы начинаете разговор так резко, даже с прямых оскорблений, не выяснив сути дела? — попенял он своей собеседнице. — Я мог бы попросту встать и уйти, ибо в подобном тоне…
— Что ж, уходите. Мне достаточно и того, что я вам все высказала.
— Ишь как хорошо! Нет уж, давайте объяснимся. Неужели вы явились только затем, чтоб сделать мне неприятность и тем самым отомстить за отца? Не верю. Или вы все-таки пришли выяснить истину?
— А что тут выяснять! Мой папа — честный человек. Я это знаю лучше, чем кто бы то ни было. Он всю жизнь работал шофером, в позапрошлом году его фотография висела на доске Почета, ему благодарности объявляли, а вы его в газете…