– Мы пойдем по Яркому Сияющему Пути.
Затем поняла, что рядом никого нет, обернулась и увидела Руфь Энн с другой стороны кафе.
– Прошу прощения, но, может, сперва проверим кафе? – предложила та. – Я даже не представляю, кого мы ищем.
– Тинейджеров или страдающих бессонницей… Не знаю я, – буркнула Эми. – Давай, идем, оставим кафе на потом.
– Ты уверена?
– Хорошо, хочешь кафе – давай начнем с кафе.
– Нет, ты права. Сделаем по-твоему, – согласилась Руфь Энн, но с места не двинулась.
– Так ты идешь? – спросила Эми.
– Извини.
Руфь Энн пошла к Эми.
– Этот Демонстрационный зал очень жуткий. В Янгстауне совсем не такой.
– Они абсолютно одинаковые, – отрезала Эми.
– Ну зачем кому-то забираться в магазин? Ты ведь раньше не встречалась с таким, да?
– Клиенты чего только не вытворяют. Я помню огромного толстого парня, который явился под самое закрытие, снял туфли, снял и аккуратно сложил штаны, забрался в «Мюскк» и заснул. Его не замечали целый час. А Пэт мне рассказал, что однажды женщина с ребенком прятались в шкафу «Лингам» после закрытия. Пэт шел через Спальни, дверь шкафа открылась – и эти двое, крадучись, выбрались наружу. Пэт тогда чуть не умер.
Они дошли до эскалатора. Прежде чем ступить на Яркий Сияющий Путь, Эми остановилась у доски почета – портретов менеджмента на стене.
– Знаешь, а мне Бэзил нравится гораздо больше, когда его рот не шевелится.
Кажется, Руфь Энн захотелось сказать резкость, но она сдержалась и выдавила только:
– Он – приятный молодой человек.
– Ходячий мешок с инструкциями.
– Не все те, с кем ты не соглашаешься, плохие люди.
– Бэзил – плохой.
– На нем много ответственности, – сказала Руфь Энн.
– Например? Удостоверяться в том, что каждый партнер к концу рабочего дня разозлен и донельзя вымотан? Стараться составлять такое расписание, чтобы испортить жизнь максимальному числу партнеров?
– Он растит маленькую сестренку. Ей девять лет, Бэзил практически папа ей. Он дает деньги на все – от ее носков до платы за школу.
Эми покопалась в списке возможных презрительных ремарок, ничего не отыскала.
– Ладно, я не знала. Но он все равно как обучающее радио компании. «Орск» это, «Орск» то, молитесь «Орску», благоговейте перед «Орском».
– «Орск» сделал для него много хорошего. Он из Восточного Кливленда. Ты знаешь, как выглядит это место?
Эми подумала, что видела его только в десятичасовых новостях.
– Перед тем, как получить место здесь, он был на грани отчаяния. «Орск» дал ему работу и перевернул его мир. Одни уходят в Церковь, другие спиваются, третьи идут в банды. Бэзил попал в «Орск».
Унылый депрессивный разговор. Ну что тут скажешь? Или придется соглашаться с тем, что святому Бэзилу надо основать собственную церковь, или съязвить и выставить себя сварливой дурой. У нее тоже паршивая жизнь. Знаете, каково оно, вырасти в фиговом трейлере с мамашей, чья идея семейного развлечения – игра в «спрячь водку». Но если рассказывать об этом сейчас, прозвучит, словно она захотела перебить своими горестями чужие. Но в соревновании на тему «чья жизнь паршивей» ей точно не перешибить черного, выросшего в Восточном Кливленде.
– Ладно, пойдем на наш дурацкий обход, – объявила она.
Она развернулась и направилась мимо гигантской стопки каталогов «Орска» к входу в Жилые комнаты и Диваны.
– Знаешь, я проработала в магазине Янгстауна тринадцать лет, и у меня ни разу не было проблем с Демонстрационным залом, – сообщила Руфь Энн. – А здесь я потерялась в первый же день. И было совсем не весело. По-настоящему страшно.
Эми не слушала, в голове все вертелся разговор с Бэзилом о провале на этом тупом тесте. Обидно и больно, и не за то, что провалилась. Нет, теперь все узнают, что она провалилась.
А Руфь Энн все щебетала.
– Я хотела зайти к Диане Дарновской в Кухни. Ты же знаешь Диану Дарновскую? Ну, ту, которая всегда носит эти пуговицы с Санта-Клаусом под Рождество? В общем, я свернула не туда и шла потом целых полчаса, весь свой обеденный перерыв. Испугалась до беспамятства. Запаниковала. Будто кто-то меняет магазин прямо за моей спиной. Когда я, наконец, нашла Диану, мне хотелось только сесть и разреветься. Я никогда больше не заходила на этот этаж.
– Ты серьезно? – удивилась Эми. – Ты здесь одиннадцать месяцев и ни разу не сходила в Демонстрационный зал?
– Люди меняются с возрастом. Сама увидишь.
– Без людей здесь жутко, – признала Эми.
Наверное, нервность заразна. Эми мимо воли замурлыкала зловещую тему из «Сумеречной зоны»:
– Ду-ди-ду-ду-ду, ду-ди-ду-ду-ду…
– Пожалуйста, не надо, – взмолилась Руфь Энн. – Тут и без того скверно.