Вслед за рукой Феи по комнате прошелся взгляд девушки, задержавшийся на куче мяса.
— Это… эй, блять, руки убери! — взвизгнула Красная Шапка, недвузначно замахиваясь корзинкой с пирожками, как бы намекая, что в случае чего запустит её в лоб без промедления. — Я с кем попало не обнимаюсь, тем более… тем более…
Девушка всхлипнула и выронила корзинку. Пирожки покатились по полу, никому не нужные и полувыеденные… Валяясь на полу, они символизировали собой всю сущность любви — использовать, выпотрошить и бросить, оставив гнить и страдать под равнодушными взглядами мимо проходящих. Правда, под "потрошить" подразумевалось не то, что делал Волк. Здесь скорее имела место метафора — истерзанная душа или нечто подобное.
— Да на что ж ты нас покинулааааа! — взвыла Шапка, падая на пол и закрывая глаза руками. — Да как же мы без тебя буууудем! Да кто ж мне будет сказки рассказывать, в лесопарк водить и вкусностями кооормииить!
Примерно в этом месте до девушки дошло, что ничего из перечисленного бабка не делала никогда, но по инерции продолжала всхлипывать, время от времени вытирая сопли рукой, уже запачканной кровью с пола.
«Какая трагедия! Какие высокие чувства!» — Фея умилилась и растрогалась, наблюдая за горем Красной Шапки. Девочка так расстроилась, что выронила корзинку и из неё на пол посыпались хлебобулочные изделия, по всей комнате распространяя странно знакомый аромат. Фея шумно принюхалась, и перед её глазами вновь призрачно всколыхнулись водоросли, но уже гораздо скромнее напоминая о своём существовании. «Видимо рецидив» — Деловито констатировала женщина и попыталась всё-таки заключить в объятия ускользающую добычу. Но та, взвыв особенно громко, плюхнулась прямиком в большую лужу крови.
Постояв над рыдающей девушкой растопырив руки, Фея наконец-то соизволила сфокусировать глаза и открывшаяся перед ней картина вызвала глубокое изумление и заинтересованность. При падении плащик задрался и перед взором деловой женщины открылась белоснежная, блистающая тугой атласной кожей, шикарная задница. Фея с трудом подавила в себе приступ зависти и желание эту задницу пнуть, но деловая сметка и практичность взяли вверх. «Девочка разгуливает по лесу голая и скорее всего неудовлетворённая» — Подумалось ей. «А значит, она наверняка не будет протестовать, если ей предложить контрактик. Маленький такой и симпатичненький.» Что ж, надо было срочно брать быка за рога, пока горе не остыло, и девушка не очухалась.
— Дорогая! — повысив голос, возгласила Фея, стоя над валяющейся в луже крови девицей. — Ты же, надеюсь, слышала про бал, который даёт Снежная Королева в честь Принца и чтоб подобрать ему супругу? Надеюсь, ты собираешься туда пойти, но возможно тебе для этого что-нибудь нужно? Платье, хрустальные туфли, тык… тьфу! Карета, смазливый кучер и четвёрка жеребцов? Тьфу! Лошадей.
Мысли Феи почему-то всё время сбивались куда-то в сторону. Очевидно, вид обнажённого тела красотки навевал на фривольные мысли. Поэтому женщина нагнулась и прикрыла жопу Шапки красным плащиком, натянув пониже, а затем, затаив дыхание, уже значительно успокоенная, стала ждать реакции.
Мысли Шапки стремительно побежали в ином направлении. Если Калоша издохла и иных наследников нет — дом-то ей останется! Годная крестьянская изба, хорошенько пропитанная парами самогона плюс запасы той самой ядрёной водицы, еще надо поискать рецепт — да что там рецепт! Карга наверняка где-то держала золотишко, надо только поискать, но для этого нужен лом и топор. Точно! Искать нужно прямо сейчас, ну разнесётся домишко по бревнышкам — всё можно будет скинуть на Волка, сучонка недобитого.
В раздумьях она успела забыть, что кроме неё здесь кто-то есть, и смысл слов дошёл не сразу. Зато когда дошёл, Шапка вскочила и вылупилась на Крестную. Затем, прекратив пялиться, начала мерить комнату шагами, не обращая внимания, что затаптывает пол кровищей еще больше. Что ей изба, если можно заполучить целый дворец! Правда, если приглашали не её одну, конкуренция будет, и тыквой здесь не обойдёшься. Надо просить нечто большее, то, чего желает каждый мужчина от своей женщины. А если не желает, то мамашка науськает, как только об этом узнает.
Во время своих блужданий и раздумий Шапка подбирала с пола пирожки и жевала их, поскольку умственная работа требует материальной подпитки. Наконец, она повернулась лицом к Фее, и выпалила:
— Верни мне девственность! Как только Принц узнает о том, что я невинна, сразу захочет меня трахнуть, все мужики такие. Но я дам ему только после свадьбы, я же теперь умная, знаю, что они забудут обещания сразу после первой добрачной ночи.
Вытерев одинокую слезу рукавом, Шапка продолжила разглагольствовать якобы Фее, но на самом деле она стояла лицом к печи. Пирожки давали о себе знать. Точнее, их начинка.
— Зачем тебе девственность, деточка! — В ужасе всплеснула Фея руками. — А как же ты дотерпишь-то до свадьбы? С твоим-то темпе… — тут Крестная запнулась, подбирая слово. — С твоим здоровьем! — Нашлась она наконец-то.
— Нет, вернуть тебе сие сомнительное добро не проблема… — Она задумалась. В ней проснулась совесть, уж больно задёшево продавала Шапка свою бессмертную душеньку. — Ну, давай я тебе в придачу дам красный, кожаный, лаковый костюмчик, палаческий красный капюшончик и высокие чёрные сапоги на 15-сантиметром каблуке? — И Фея затаила дыхание. Она б и сама одела такой костюмчик, да размер не подошёл. В жопе было тесно, а в груди просилось пара килограмм ваты, да и на талии даже паж-ученик шнуровку утянуть не смог. Он так старался, так старался, аж ботинком ей в живот упёрся, за что и получил потом розг по мальчишеской розовой попке.
Рассеянно следя за Шапкой глазами и вся улетев в грёзы, что бы она делала в таком костюмчике будь у неё такая фигура как у Шапки, Фея автоматически подобрала пирожок с пола и тоже зажевала.
— Ты это, вот контракт подпиши и будет тебе девственность. На десять лет. Каждое утро вновь будешь девственницей. Ик! А через десять лет милости прошу! Душеньку свою отдашь. — И Фея протянула девушке материализовавшиеся из воздуха пергаментную бумагу и похожее на гусиное перо, но стальное, с очень острым кончиком, который Фея с садистким чувством воткнула в филейную часть Шапки, так кстати подвернувшуюся, и вынула в крови.
— Вот здесь и здесь подпиши!
— Дотерплю, не твои заботы — небрежно отмахнулась Шапка, почесывая все еще саднящую после прибора Волка задницу. Главное было не встретить его по дороге домой, а то еще попортит подарочек, а вдруг наутро не восстановится? Карета вон тоже после полуночи в тыкву превратилась… А Волка все-таки стоило наказать. Или наградить — девушка сама запуталась в своих желаниях, настолько ошалела от перспектив.
В заднице кольнуло и сладкие мечты и представления себя в костюмчике как ветром унесло. "Продешевила" — Красная Шапка цокнула языком и ухватила перо с пергаментом. Быстренько вписав туда еще пару слов и поставив роспись, она отдала пергамент Фее — ну, то есть швырнула его в жерло печи, поскольку считала, что именно печь с ней и разговаривает.
— Через десять лет хоть печень мою забирай, а прям щас гони мою невинность, костюмчик и белую кобылу, на которой я завтра на бал поскачу. — Победно провозгласила, отряхивая руки и радуясь, что ловко обдурила старую перечницу, вписав в контракт и кобылу же. — Смотри, Крёстная, обманешь — не видать тебе моей души, заложу её кому-нибудь другому на более короткий срок, потом сами будете разбираться.
И победно откусила аж полпирожка.
Лихо перехватив пергамент у самого пламени, Крестная Фея растянулась на полу перед печкой. Подписанный контракт тихо истаял в воздухе, отправляясь к своим коллегам.
— Не шали! — пригрозила она крестнице, кряхтя поднялась и вытащила волшебную палочку. С сомнением поглядела на Шапку и подумала: "А почему кобыла?". Так и не решив этого трудного вопроса, она взмахнула палочкой и спросила девушку: