– Живут чем? Да я тебе так скажу, давай только выпьем. Хорошо пошла… Ничем не живут, большинство по течению плывет. Сколько лет назад было сказано устами сатаны, в величайшем произведении. -«Люди как люди, только квартирный вопрос их испортил», так нет сука – извиняюсь накипело; так нет, до сих пор ютимся. – Дмитрию Сергеевичу очень похорошело, он осмелел, и решил высказать, то о чем постоянно думал. – Где справедливость?
– Нет ее Дима, – ответил Иван, уже чуть заплетавшимся языком, – я спросить тебя хотел, а как вы тут живете? Ну в общем?
– Понял; а ты думал, почему мы удивляемся твоему приезду, скалы Ваня скалами, а жить то как-то надо, восхождение сытые люди совершают.
Оба замолчали думая о чем-то своем, изредка перебрасываясь шутками так или иначе связанных со школой. Через двадцать минут им стало тепло и уютно как будто они сидели в ресторане, и знали друг друга целую вечность.
– Ты зарабатываешь мало, говорит она, – вдруг громко сказал Дмитрий Сергеевич. – Мне ребенка одеть не во что. Сын у нас, четыре года, весь в меня, читает уже, я в четыре года читать начал, всю научную фантастику в школе прочел, всех классиков, разве такое будущее я себе тогда представлял Ваня, – печально произнес он.– Сказки в детстве читают, в добро заставляют поверить, затем в разум, а в действительности? Получается, если я не соответствую, и не умею встроиться в эту гнилую систему, мне конец?
– Конец то всем когда-нибудь будет, – у Ивана развязался язык. -Как представишь себе, работаю я… ну допустим продавцом, всякий хлам продаю, думаю- «чтоб люди покупали, надо чтоб хлам чаще рвался и ломался»,– закупаю не качественный хлам, бизнес идет, люди покупают хлам, – он улыбался. -Без хлама ведь никуда – богатею. Те кто качественный хлам продавал, не рвался, не ломался он – тот разорился нахер, он учителем литературы в школу пошел работать, а я на коне. И тут конец пришел, астероид накрыл всех. Кто я был Дима? Зачем я жил? Что я сделал? Что создал?
– Что?– переспросил Дмитрий Сергеевич.
– Хлам продавал, вот и вся жизнь моя.
– А тем тоже конец Ваня, он всех накроет.
– Те хоть попытались Дима.
– Им от этого не легче.
– Ну как сказать, человек Дима, рожден быть творцом, а нас всех хотят заставить дешевым хламом торговать, видел я их всех знаешь где…? Если мы пойдем этим путем, тогда нам точно всем конец Дима, если другим, тогда есть надежда.
– А ты и в правду декабрист.
– Не понял!
– Тебя в школе декабристом прозвали, из столицы к нам, да еще и со своими порядками.
–Кто прозвал?
– А кто его теперь разберет, прицепилось и все. Да ладно ты, тут у всех свои прозвища, – Гога, Вась Вась, Кобра, да кстати Кобра это моя жена Ольга Александровна.
– Тогда разливаю противоядие.
– Давай, а я еще дровец закину, – Дмитрий Сергеевич качаясь подошел к буржуйке и начал подкидывать дрова. – Вот ответь мне Ваня, кому легче в результате будет?
– Ты о чем?
– Представь, есть два друга. Один, где родился там и пригодился, женился в двадцать с небольшим, квартира, семья и прочее, только вернее всего он свою жизнь возненавидит уже лет через десять, но из-за особенностей характера он терпеть будет, находя выход в мимолетных «радостях» жизни. Другому в то же время правдивая мысль в голову пришла – «но ее на хер, вашу фальшивую жизнь», стал он вечным пилигримом, Остап Бендер двадцать первого века, все игра, взлеты, падения, год в одной стране, год в другой, женщины как перчатки, сегодня богат, завтра нищий. Но допустим ему повезло, он выжил, разбогател, ошибка выжившего, и такое бывает. Под склоны лет задумался он о пройденном пути, стал друга вспоминать, у того дети, внуки, дача, улыбки на фото и как будто все в порядке. Вот как ты думаешь, кто из них счастливее?
– Не знаю. Думаю если пилигрим хоть частично проживет путь своего друга и каждой клеткой тела почувствует желание убежать сломя голову, то к склону лет ему легче будет. Кроме того, – Иван взглянул на собеседника. – Не в обиду Дима, но
вот Москвич стоит, сколько твой отец копил на него? Сколько нервов и сил потратил? А сейчас? Только тебе и только как память? И сколько таких Москвичей никому не нужных по гаражам стоит? Конечно тому легче, кто ради «Москвича» живет, в эту «страну» дорога протоптана давно, так вся жизнь над думами над своим хламом проходит. А страннику порой и головы приклонить негде…
– Ты прав, по мне пилигримы самые полезные и нужные люди на свете. Вот взять наш завод, строился он можно сказать первопроходцами – романтиками, людьми не согласными с тьмой и застоем, как только ушли они, кто остался? Приходит время масс: связи, блат, бюрократия, дома, машины, дачи, страх за нажитое. Результат – развал, эдакое массовое самоубийство, хотя вслух говорят о жизни. Умрут пилигримы и не согласные – умрет все. Уничтожат пилигримов, уничтожат себя. Дмитрий случайно увидел книгу на полке. – Читал? – он показал название книги.