– Дядя Вася, а завод это хорошо? – спросил Иван заплетающимся языком.
– В смысле?
– Я имею ввиду, человек и все то, что было чуждо ему тысячи лет. Сам образ жизни, который возникает, когда в городе есть завод.
– Бьешь ты Ваня в точку, но я все-таки в ответ спрошу тебя, а как иначе? Стране нужна была продукция, и мы ее давали.
– Продукция? Ради чего? Точнее ради кого было все? Допустим как вы сказали – продукция, а о самом человеке забывали.
– Ну не скажи, у нас дом культуры был, стадион, бассейн самый большой в районе, секции, все бесплатно было.
– А почему когда рушилось – все молчали? Где все эти заводы, ради которых столько жертв, в чьих руках?– Руины. Человек -винтик, главное продукция, вот и получите- был завод, нету завода.
– Да ошибки были, – дядя Вася чувствуя, что возразить нечего, начал подбирать какую-то мелодию на аккордеоне. – Я про то и говорю, начал модернизировать, а до людей суть не довел.
Иван открыл дверцу печи и начал подкидывать дрова:
– Часами на огонь в печи могу смотреть, на ручей журчащий, на птиц в небе, на поля цветущие, по траве зеленой хотя бы летом ходить хочу, аромат ее ощущать. Только после этого горы свернуть охота, работать, изобретать, творить, мыслить. А тут на тебе – завод, шумит все, грохочет, асфальт весь в лужах и трещинах, круглые сутки железобетон вместо синего неба, грязь кругом, серость и люди уставшие вокруг. На стене висят часы- все на них смотрят, пяти часов дожидаются. После завода архитектурный геноцид – прямоугольные хрущебы. Домой идут голодные, злые, большинство в клетки свои малогабаритные. Вот вам и цена продукции дядя Вася. А нравилось ли людям жить так, как вы предлагали? Может в душе, они этот образ жизни призирали? Как дети школу, только сказать об этом вслух боялись. Чувствовали что не так что-то, а понять не могли – с голоду вроде не помираем, от холода не замерзаем, удобства в квартире, что еще надо? Ложь дядя Вася, когда ложь и страх вокруг, так оно и бывает. Человек природу должен ощущать, красоту ее каждый день видеть, а вы ему – проходная, завод, продукция, аванс, зарплата, новый год! Серость и отупляющий конвейер – вот что получилось.
– Ты сейчас мои мысли прежние повторяешь, – ответил дядя Вася. – Пытались мы , не смогли. Но так везде, не мы одни.
– Э нет, дядя Вася, везде свои ньюансы, как в том анекдоте.
– Ну не в пещеру же нам вернутся Ваня? Единицы понимали весь смысл происходящего, остальные лишь плыли по течению. Вот вам сейчас красивую картинку жизни рисуют, море, пальмы и ты под ней лежишь, ни о чем не думаешь. Чушь это Ваня, человек рожден чтобы работать, иначе деградация. Соглашусь, каторжный труд, это другая крайность, но все же; правят миром точно не те страны в которых фрукты слаще и море теплее, и тут все иллюзии надо отбросить.
– Так уж мы устроены, чтобы работать хорошо, большинству смысл нужен, и прежде чем из «пещеры» людей вытаскивать, вы их новыми смыслами одарите, они вам горы свернут, на ваш век хватило дядя Вася, а дальше разруха…
– Наливай, – перебил Дмитрий Сергеевич. – Сатана и тот нашей жизни поражался.
– Не понял?! – изумился дядя Вася.
– У Булаг…, Булгакова в Маргарите, – ответил он. – Спой лучше дядя Вася, спой так, чтоб забыть все, так чтоб душа на части разорвалась, так чтоб живым себя почувствовать…
Дядя Вася пробежался по клавишам пальцами, взял паузу:
– «Над окошком месяц, под окошком ветер,
Облетевший тополь серебрист и светел,
Дальний плач тальянки, голос одинокий,
И такой родимый и такой далекий,
Плачет и смеется, песня лиховая,
Где ты моя липа, липа вековая,