– Иван Моисеевич, я вас попрошу, – резко перебил Василий Васильевич,
остальные учителя молчали, но мысленно были на стороне Ивана Моисеевича.
– В общем все, на этом закончим знакомство, – пытаясь перевести разговор в другое русло, подытожил Василий Васильевич. – С завтрашнего дня приступайте, для начала я думаю седьмой «б», первым уроком; а дальше посмотрим, до завтра.
– До завтра,– обведя взглядом учительскую, робко ответит Иван.
4
Иван почти всю ночь не спал, он мысленно перебирал все формулы седьмого класса, и не знал с чего начать и как правильно действовать, практика была, но это была практика в московской гимназии, с усиленным изучением физико-математических наук, там он чувствовал себя как рыба в воде, а здесь?– « Как быть здесь? С чего начать?» – Он решил начать с главного, он понимал, что детей нужно заинтересовать, а уже потом формулы, как универсальный язык природы. -«Так тому и быть»– … и под утро заснул.
Кабинет физики был стандартных размеров, по шесть исписанных парт, в три ряда, с портретами ученых на стенах и коричневой доской. Первой мыслью Ивана Николаевича когда он зашел в него было – «физикой здесь и не пахнет», – хотя кабинет был предназначен именно для уроков физики. Он никогда не задумывался над этим, но почему-то именно сейчас именно эта мысль врезалась ему в голову, и разбилась об ученический опыт прошлых лет, как машина на краш -тесте об бетонный блок. -« Как в четырех стенах, унылого помещения, можно постигать основные законы природы, и что самое парадоксальное понять их?» – И только он начал мысленно искать выход из этого тупика, как дети начали входить в класс.
– Здрасте, здрасте, – здоровались они, окидывая взглядом Ивана Николаевича. – Новенький, ага, круто, старый достал, – полушепотом произноси они. – Иди на… – что-то не поделив между собой, ругались два семиклассника.
– Тихо, тихо, – робко произнес Иван.
Класс был небольшой, человек двадцать, прозвенел звонок, Иван Николаевич начал.
– Здравствуйте, меня зовут Иван Николаевич, я буду вести у вас физику, надеюсь я смогу сделать так, чтобы уроки были вам интересны, давайте познакомимся поближе, – и он начал по журналу перечислять фамилии, со стандартным выкриком -«я»,– после завершения этой экзикуции, он спросил.-Предлагаю провести эксперимент, никаких оценок в течении месяца, кто за?
– И че двоек?
– Никаких.
– А родителям че скажем?
– Скажите, эксперимент.
– Клево.
– И че, идти можно?
– Куда?
– Ну оценок же нет, зачем учиться?
– Нет, учиться то будем, но без оценок.
– А в чем тогда смысл?
– Как в чем, в знаниях.
– А потом как, в конце четверти?
– Потом посмотрим.
– Давайте, мы согласны, – начали выкрикивать дети. – Пофиг че, – переговаривались они между собой.
– Ну что, решили?
– Мы согласны, – выкрикнули больше половины класса.
– Тогда начнем.
На дворе стоял январь, второе полугодие учебного года, дети уже изрядно устали от бесконечных формул, графиков и таблиц, большинству они ничего не говорили, но заучить их нужно было, заучить ради того, чтоб просто заучить, ради родителей, ради оценок. Иван Николаевич вовремя это понял, и это было его маленьким преимуществом. Нужно было начать с чего-то, что было близко и понятно всем, и в тоже время, это все должны были видеть и ощущать.
– Солнце, – произнес он.– Что такое наше Солнце?
– Звезда – выкрикнули почти все хором.
– А сколько ему лет?
– Миллион, миллиард,– выкрикивали дети вразнобой. – Пять тысяч пятьсот восемь, – вдруг очень серьезно произнесла девочка на задней парте. – Мне папа и мама говорили, что бог сотворил мир пять тысяч пятьсот восемь лет назад, и Солнце тоже.
– Это очень спорно, – ответил Иван Николаевич. – Наука придерживается другого мнения.
– Наука не права, – вдруг очень резко ответила она.
– Кто еще так считает? – спросил Иван Николаевич.
– Человек пять подняли руки.
Он ожидал чего угодно, но только не этого.
– Хорошо, кто против?
– Да нам все равно, зачем нам? – выкрикнул кто-то.
– Но ведь благодаря Солнцу на земле свет и тепло, и в конце концов – жизнь.
– Вы не правы, – возразила все та же девочка на задней парте. – Благодаря вездесущему богу есть жизнь.
– Но сейчас мы в школе, а наука придерживается иной точки зрения, – очень мягко возразил Иван Николаевич.
– Школа это от людей , – ответила она.
Ивана Николаевича готовили ко многому, он мог с легкостью поддержать философский диспут об отношении Шиллера к Гегелю, но он не был готов к тому, что четверть седьмого класса будет считать, что Солнцу пять тысяч пятьсот восемь лет, а остальным будет глубоко плевать на это самое Солнце, если за это не будут ставить оценок.