– Не смелости у меня не хватает, а ума у меня хватает.
– Да ну; хоть мы и смотрим на мир одинаково, но пропасть между нами . Итак вопрос вам на засыпку Иван Николаевич – что вы можете предложить взамен вашего пластмассового мира мне и таким людям как я? Долгую счастливую семейную жизнь? Наши предки редко до сорока доживали, а мы должны любить друг друга до ста! Пьянка в гараже по пятницам? Любовницу с телефонным именем – «Серега»? Кредитную иномарку? Болеть за наших? Что вы мне предлагаете? Эдакий свой иллюзорный мирок, лишь бы избежать очной ставки с самим собой, – минуту они оба сидели молча. – Вон дядя Петя, наш школьный сторож, у него такое выражение лица, что на него посмотришь- застрелится охота, вроде как все порядке по вашим меркам. Первые два ребенка от первой жены, вторые два от второй, живи и радуйся, однако … все уже пережито им, а новых смыслов никто не придумал за него.
– Уезжай куда-нибудь.
– Не думаю что там, – Сенгеенко кивнул головой вдаль. – Как-то все принципиально по другому. А я плевать хотел на все, ничтожно все, мелко и ничтожно. Я до конца пойду, не сейчас так позже, хочу глубже копнуть, а потом посмотрим…
– Если тебя поймают, тебя через такой ад проведут, что ты забудешь имя свое, затем сломленного выплюнут, или просто убьют.
– Ненавижу я все это, саму суть зверской жизни нашей, сам страх за шкуру свою-ненавижу, рабство – ненавижу, бессмысленность и тупое – надо – ненавижу, серость и смирение – ненавижу, животный страх – ненавижу. – В его глазах блестел огонь не согласия, а в словах чувствовалась твердая поступь трудной и беспощадной правды. – Бабка моя, болеет, почти ничего не соображает, а тут выдала: сегодня ночью встала с постели и говорит мне. – «Внучок, а внучок, ты бы мне таблетку какую принес хоть, я бы выпила и того… померла, надоело мне мучится, за что мне? Всю жизнь честно прожила, всю жизнь по совести старалась, другие глядишь – раз и померли, а мне за что?» – теперь знаете какая у нее главная мечта?
–Какая?
–Умереть не мучаясь. Я не рисую для себя иллюзий сладкой жизни, и если стоит жить, то только ради того, ради чего стоит жить, а не ради предлагаемого вами мрака.
Иван сидел и смотрел в окно, слушая его.
– Учись, у тебя хорошие способности.
– Ради чего? Ради того чтоб быть успешным в вашем выдуманном мирке? Настоящая наука это бунт, бунт против ваших иллюзий. Или вы мне предлагаете одним глазом смотреть в микроскоп, а другим разглядывать ножки лаборанток? Представьте на минуту – восторжествовала вся доказанная правда о том, кто мы на самом деле и где, а не эти сказки в головах людей, что будет тогда с ними? Человек с раннего детства живет во лжи, а вы ему – мы родственники шимпанзе – вот доказательства, мы никто в масштабах вселенной –вот доказательства, наша реальность подставлена под сомнение- вот опыт Юнга – наивно. Настоящая наука не нужна большинству, сколько раз уже об этом сказано.
– Идти надо другим путем, есть же живые примеры, как грамотные программисты, инженеры, врачи, меняют мир, – возразил Иван.
– В основе всех их изобретений лежит желание человека доминировать, хотя кто-то начинал и не думал об этом, но в результате мы все равно получаем большой бизнес с привкусом большой политики и очень большими деньгами. Сейчас у людей появилась возможность знать то, что не знали лучшие ученые начала двадцатого века, и что в результате??? Говорят – «земля плоская!». Не удивлюсь, если скоро опять начнут сжигать ведьм при вспышках эпидемии в каком-либо городе, – Сенгеенко смотрел на Ивана как апостол на ученика. – И сейчас вы спорите не со мной Иван Николаевич, сейчас вы спорите сами с собой, все вы прекрасно видите и понимаете, а от меня хотите того, чтоб я дал вам хоть малейшую надежду в мире вашего отчаяния.
Иван увидел в окне низко летящий самолет.
– Посмотри, – он указал пальцем в окно. – Сколько знаний, умений, сил и стараний людей, нужно было для того чтобы мы могли летать. Чудо человеческой мысли, несколько десятков тон металла свободно парит в воздухе! Когда наблюдаешь подобное, дух захватывает! Тысячи людей ежедневно трудятся ради полета человека!