В это время из туалета возвращался сосед. Пройдя мимо с отрешенно- опустошенным видом, он все же бросил косой взгляд сторону где стоял Артем, но так и не разглядев незнакомца зашел в подъезд. Однако Артем не мог не заметить этот давно ему известный и разгаданный им взгляд.
– Кроме того, – продолжил Артем, когда сосед зашел в подъезд. – Многие ищут нас сами, не только потому что желают слепо подчинится и свалить всю ответственность на кого-либо за свои поступки, а им цель нужна, своя маленькая война. Сталкивался? – поинтересовался Артем у друга. Александр Аркадьевич молчал. – Пропито- отрешенные безжизненные глаза, вот-вот пулю себе в лоб пустит, а ты ему – « Слушай мою команду, задача…» – и глядишь искорки во взгляде проскочили, жить ему захотелось, дышать глубже стал. Так получается Саша, что людям для жизни враг нужен, ну либо что-то другое.
– Например, – с интересом поинтересовался Александр Аркадьевич.
– Помню в советское время профессор в университете был, квантовую механику нам пытался растолковать, а народ на парах сидит, джинсы американские под партами друг другу передает, кто-то привез из-за бугра их. Он и так и сяк, и фильм нам показал и чего он только не делал, видит народу плевать на его квантовую механику, заметил он эти джинсы, попросил их ему показать; посмотрел он на них…– вернул. – «Все свободны»,– народ ему-«До конца пары двадцать минут». – «Все свободны я сказал», – повторил он. Когда все вышли я остался, гляжу у него слеза по щекам катится, я подошел к нему, стал просить повторить мне сказанное им выше, а он – «Мы не созданы для науки, мы созданы для красивых джинс, иди Артем не успокаивай меня». – Так вот Саша, а ты говоришь бунт; так быть может это не во мне бунт, а в тебе что-то не так?
– А тебе не хотелось в то время эти джинсы иметь?
– Конечно хотелось, но только когда этих джинс стало вдоволь, людям что-то другое захотелось и так бесконечно, понимал я это тогда, и профессор тоже понимал, поэтому и плакал он, а я пошел другим путем… Да и ты суть то же, только боишься себе признаться в этом. Знаешь Саша, почему ты семью не завел?
Александр Аркадьевич молча стоял и курил, осознавая, что все что скажет сейчас его друг, будет ему одновременно и нож в сердце и бальзам на душу.
– Да потому что художник ты… тебе не женщина нужна, тебе мечта о женщине нужна. Знаю я, что ты в молодости не равнодушен к Раисе Павловне был, заметил твои глаза, когда ты на нее смотрел лет тридцать назад, эти глаза говорили о многом. Вот представь себе, добился бы ты в молодости ее, и что дальше? Я уверен, что вы бы развелись через пару- тройку лет, таким как ты важна не цель – важно стремление к идеалу, вера в лучшее, вечная неуспокоенность.
– Не факт, – возразил Александр Аркадьевич, докуривая сигарету.
– Конечно, если бы лет десять назад, ты предложил ей выйти за тебя, вы бы дожили с ней как говорится – до гробовой доски, страх одиночества под старость лет сгладило бы самые острые вопросы, но в молодости вы не прожили бы и пары лет вместе, – Артем сделал паузу. – Я тоже в какой-то мере художник, – он достал из кармана пачку денег. -Вот, можно сказать картину удачно продал, только не я ради них, а они для меня, – он потряс пачкой. – Ты же сам прекрасно изучил дорогу художника- одиночки, и конец ее тебе давно известен… Сначала вдохновение, затем недоумение, потом надежда и ожидание, ну и в конце… – Артем махнул рукой. – Лично мне интересно наблюдать третью стадию этой дороги – ожидание. Оно бывает разной продолжительности, но конец один. Так и охота крикнуть – «чего вы ждете? На что надеетесь? На разум? Это слово забудьте, как все испокон веков было, так и будет».– Я первые две стадии прошел, только вот последние две, не про меня Саша, – Артем взглянул на Александра Аркадьевича. – Давай-ка, я лучше тебя из этой дыры вытащу.