Иван повторно предложил платок, Дарья взяла платок и легким движением убрала растекшуюся тушь из под глаз.
–Устроилась мамаша к Гизурину, ты видел его дом? Горничная, по простому – уборщица, я ей немного помогаю, подрабатываю в свободное время. Месяц назад подходит она ко мне улыбается, прям светится вся. -« Ты говорит ему понравилась, он тебя видел», – я спрашиваю.– «Кто?» – «Друг хозяина», – затем шепотом. -« Тут такое дело девка, у него друг есть, нездешний он, недавно гостил у хозяина», – так она Гизурина называет, – «друг тебя увидел, ну и…» – короче, Гизурин ей золотые горы обещал, если она будет не против моего общения с его другом.
– В смысле, влюбился? – спросил Иван.
Дарья вопросительно посмотрела на Ивана:
– Ага, любовь до гроба! Мать мне как будто невзначай к врачу предложила вместе сходить, мол не болею ли я чем, когда я поняла в чем дело, она мне кулак под нос. – «Если узнаю что порченая уже – пиняй на себя». – Я в слезы, а она. – «Он хороший, еще не старый, потом женится на тебе, так хозяин обещал; Дашулька подслушала я случайно – тот ему намекал,– « если дело уладишь, я тебе помогу со сделкой, если нет, она может не состоятся» . Хозяин ко мне подошел, поговори мол с дочерью, она не пожалеет. Ты подумай девка, или мою судьбу повторить желаешь?» – Дарья бесшумно заплакала. – Неделю назад пригласил меня в ресторан местный, я не хотела идти, мать заставила, – мол.-« Он ради тебя все дела бросил, издалека прилетел», – сходила; как вспомню – меня тошнить начинает. Тогда уже действовать начал, его только одно и испугало – восемнадцати мне не было, сказал что знает все про меня, -«подождем –недолго осталось». – Вот ты умный Ваня, знаешь много, планеты в телескоп наблюдаешь, скажи мне дуре провинциальной, что мне делать? Он завтра утром за мной прилететь обещал.
– Он так ужасен? – не зная что сказать, обронил Иван.
– Не в этом дело, меня как куклу продать хотят Ваня, мерзко у меня на душе. Почему так все в этой жизни? Как там у ваших писателей – «выкинули на этот свет и барахтайся как хочешь», – так по моему?-Помолчав немного, она сквозь слезы отчаяния посмотрела на него.– Спаси меня Ваня, я жить хочу, я умереть хочу…
Иван сидел и не знал что сказать, его готовили ко многому, но расписывая бесконечные формулы мелом на досках в экстазе познания тайн жизни, учителя и профессора не словом не обмолвились о самой жизни.
– Гизурин матери прямо сказал, если я откажусь, у нее будут большие проблемы, этот друг его, как я поняла, может так сделать, что сделка сорвется, а он ее ждет как манны небесной. Да и не друг он ему, могут ли у пауков в банке быть друзья? – В ее глазах пылал огонь ненависти, заливаемый слезами отчаяния, она почти закричала. – Куда мне бежать? Мать вчера вся в слезах ко мне подошла. –« Хозяин намекнул, если откажешься, или вздумаешь сюрпризы выкидывать, он меня и тебя везде найдет, хуже будет».
Никогда до этого момента своей жизни Иван не испытывал такой ненависти ни к одному человеку на земле, даже когда Гизурин сидя в кабинете директора разговаривал с ним о произошедшей драке и запугивал его, он почему-то не видел в нем абсолютного зла, сейчас же он предстал перед ним апологетом насилия и не справедливости. – «Как ей помочь?» – думал Иван, смотря на рыдающего запуганного человека, с детства испытавшего нужду, нищету, побои, видевшую лишь зло и грязь жизни. Все чем она обладала – была ее красота и невинность, в будущем надеясь вырваться из этого порочного круга, в тайне надеясь на что-то доброе и светлое. И вот когда ей почти исполняется восемнадцать, на нее еще раз хотят вылить ведро с помоями наполненным чьими-то больными фантазиями, ради которых хозяин этих помоев и существует, в сущности подначиваемый миражами этого мира, но если его миражи- это лишь его фантазии, то ее боль реальна. Какая там к черту физика, ему захотелось подойти и стереть все, что написано его рукой на доске. – «Зачем все, когда нужна и важна сила? «Иннокентий Сергеевич?» – промелькнуло в голове. – «Нет, по всему, сейчас на кону большие деньги, даже он его не остановит. Что делать?»