Каждое слова незнакомца было для Сенгеенко как капли воды для засыхающего в пустыне цветка, – «но кто ты? Может быть твои слова лишь красивая фанерная декорация, а ты лишь умеешь грамотно расставить ее на сцене с целью привлечения доверчивого зрителя? Если ты не местный, что ты здесь делаешь?» – он посмотрел на заслушавшегося Ивана. – «Если отведу и спрошу у него сейчас? Нет, не выход. Ну раз ты рисуешь такими красками, отвечай на вопрос». -Сенгеенко поднял высоко руку, – извините, можно спросить? – Все обернулись на него, незнакомец еще раз оглядел фигуру Сенгеенко.
– Слушаю.
– Вы правы, пока все указывает на то, что когда-то на Марсе была жизнь, возможно даже разумная, как вы думаете – если там были существа способные мыслить, что могло произойти, что сейчас мы видим лишь безжизненную пустыню? И могли ли они спастись?
– Смотря что называть спасением, для одних спасение – надежда на вечное блаженство, посредством смирения; для других спасение – вечная борьба, лишь ней они видят смысл всего происходящего. А что насчет возможного исчезновения разумной жизни на Марсе, тут есть разные мнения, от исчезновения атмосферы под влиянием солнечного ветра, до катастрофического извержения вулкана Олимп, но по моему дело в другом. Если между жизнью на земле и предполагаемой жизнью на марсе было сходство, то можно смело сказать они забыли слово – свобода, они слишком боялись ее. Страх победил.
Почти никто не понял о чем говорил незнакомец, слушающие стали переглядываться между собой. Его яркая речь перед словом – «свобода», пробуждала и вдохновляла, все было ясно и просто, но когда зашла речь о более сложных понятиях, в результате которых они легко могли сейчас находится там, где находятся, и делать то, что задумали, все недоуменно пожимали плечами, – о чем он?
– Кстати, Галилей изобретший телескоп был объявлен еретиком и осужден на пожизненное заключение, – добавил Артем.
– Страх защитная реакция человека с целью самосохранения, если бы его не было, могли бы мы сейчас наслаждаться этим прекрасным звездным небом, и изучать его? – продолжал Сенгеенко.
– Смотря в каких ситуациях; я неоднократно наблюдал как люди жертвовали собой во имя спасения других, либо во имя идеи, в которую они свято верят, хотя в обычной жизни многие из них боялись вида крови, текущую из маленького пореза на пальце. Вот у вас молодой человек, хотя почему только у вас? Я спрашиваю всех, у кого есть убеждение, ради которого он пожертвует своей жизнью? Неужели только жажда наживы и зыбкого благополучия для себя и своего потомства движет миром? Я не думаю; если в начале нашей эры нужно было дать людям идею вечной жизни и блаженства после смерти, ради которой они готовы были терпеть и жить дальше, то сейчас миром правит идея наживы и блаженства.
Все молчали, большинство вообще не понимали о чем говорит незнакомец. Артем расслышав молчание, решил вернуться к более понятным темам:
– Космос и идея внеземной жизни только начинает набирать своих первых адептов, сложно сказать к чему это приведет в совокупности с некоторыми нашими отличительными чертами, – резюмировал он уже менее ясным голосом, затем обернувшись к Ивану спросил. – Иван Николаевич хочет что-то добавить?
– Мы обсудим все вышесказанное на уроке, у меня будет возможность высказать свое мнение. Прошу вас продолжать, сегодня я ответственный за техническую часть, – выкрутился он, понимая что на фоне Артема сейчас он будет блеклой тенью.
– Объединим, – тихо произнес Артем. – Кто верит в идею внеземной разумной жизни?
Почти все подняли руки. Когда Артем увлекшись обращался к остальным, Сенгеенко все-таки одернул Ивана и кивнув головой, шепотом произнес:
– Можно вас?
Отойдя в сторону, глядя вверх делая вид, что рассматривает небо Александр спросил:
– Кто он? Откуда вы его знаете? Он не местный, когда он появился в нашем городе?
Иван до сих пор находился в подавленном настроении, но вспомнив разговор с лейтенантом Ризуновым, и нашумевшую историю с магазином, быстро состыковав все факты сообразил, зачем Александр интересуется.
– Знакомый, имя Артем, фамилия и отчество не знаю, бывший учитель математики, он к Александру Аркадьевичу недавно в гости приехал, друг его.
– И все? Его больше никто не знает?
– Ну почему? Тетя моя его знает. Да нет… я не считаю что он тот, о ком ты думаешь… Если честно я не ожидал услышать такую лекцию, сегодня он выручил меня.