– Вот это нужно прикрепить под капот машины, – объяснял пассажир Нивы, распаковав сверток. – Все предусмотрено, отрываешь пленку и слегка надавливаешь, держится отлично, главное отпечатков не оставить. Пульт с кнопкой у тебя должен быть, радиус действия не большой, примерно тридцать метров, так что не прозивай.
– Вот он, творческий потенциал народа, – поглядывая то на пассажира, то на сверток, восхищенно сказал водитель. – Хоть черта за уши поднять из ада смогут если захотят, сколько я тебе должен?
Пассажир замялся как будто не решаясь что-то сказать.
– Возьми меня.
Водитель явно не ожидая такого разворота не знал что ответить.
– Извини не могу, работаю один.
– Ну да, один, как же. А крепить тоже ты будешь? – с недоверием спросил пассажир. – Я пригожусь, я сообразительный, вдруг что не так пойдет? – настаивал он.
– А если провал, ты знаешь что с нами будет?
– Хуже того что со мной сейчас, уже не будет, – продолжал пассажир. – Я ко всему готов, – при этих словах он так взглянул в глаза собеседнику, что тому стало ясно – он не шутит.
– Посмотри – весна, сама природа жить заставляет, зачем тебе рисковать?
– Ты опоздал лет на тридцать.
– А семья? Ты о ней подумал?
– Всю жизнь только о ней и думал, думалка сломалась, хватит, проживут без меня не маленькие.
– Как же трудно с вами идеалистами, с молодости во всем смысла ищете, а когда лет через тридцать у разбитого корыта остаетесь, в омут готовы бросится. Куда я с тобой? – Однако сверхсерьезный настрой пассажира настораживал и требовал иного ответа, он пойдет в одиночку, последствия будут непредсказуемы.– Хорошо, позже я скажу тебе, что нужно делать.
Машина завелась и тронулась с места оставляя следы на только что ожившем, двадцать лет не паханном поле, готовым принести плод на доброй почве во сто крат больше себя.
19
Вечером того же дня белая Нива подъехала к воротам общины, из ворот вышел молодой человек, и сел на пассажирское место. Машина резко тронулась с места. Пассажир с неподдельным восхищением смотрел на водителя внимая каждому его слову. Казалось, если водитель прикажет ему сейчас выскочить на ходу, тот непременно сделает это.
Дмитрий. Воспитанник общины, правая рука почти всесильного старца. Он был посвящен во все тайны и подводные камни жизни общины которая с каждым годом набирала все больше и больше влияния распространяющееся уже не только на маленький городок в котором она находилась, но и на близ лежащие населенные пункты. Оставшись сиротой в двенадцать лет, он был отдан в детский дом, но через месяц убежал оттуда быв пойман и определен в учреждение в котором работают со «сложными подростками», но через год опять подался в бега. Так бегав по нескольку раз через несколько лет мытарств, он волею случая оказался в общине. Ввиду природной сообразительности, вызывающей дерзости и отчаянной смелости, он быстро приглянулся старцу, став его ближайшим помощником и доверенным лицом. Оказавшись совершенно чужд каким-либо суеверным чувствам, и мистическому восприятию мира, не веря ни в черта, ни в бога, в общине он чувствовал себя как рыба в воде. Насмотревшись изнутри на беды и проблемы тех людей, которым он раньше завидовал гревшись где-нибудь в подъезде в надежде что сегодня он не останется голодным как вчера, он твердо уяснил для себя весь парадоксальный пафос и лживость того мира, из которого он попал в общину. Со временем он стал откровенно презирать ценности в побеге за которыми люди буквально сходят с ума, и к большинству людей он стал относится откровенно свысока.
Здесь какой-нибудь очень важный человек, который раньше и взглянуть бы побрезговал в сторону Дмитрия искал его расположения и заискивал перед ним боясь косо взглянуть на него. Этот очень важный человек с молодости впитавший азы его мира, и всегда твердо придерживающийся их, понимал кто такой этот самый – Митька, и что он может. Не все из них были верующими, но так как время накладывало свой отпечаток на существующие реалии, им так или иначе приходилось считаться с мнением общины, то есть отчасти с мнением Дмитрия. Быстро смекнув что к чему, Дмитрий очень умно повел свою игру.