Удивление заставило меня на время забыть о холоде и о цели моего странствия по лесу, и я позволила себе потратить время, чтобы обойти вокруг этого диковинного строения. Когда я и заметила в его стене металлическую, достаточно сильно проржавевшую дверь, то невольно протянула к ней руку, чтобы провести по рыжей поверхности и ощутить на ладони ее шершавость. Дверное полотно ответило мне недружелюбным холодом металла, а спустя секунду она гулко зазвенела, донося изнутри здания колючий голос:
− Слышь! Снаружи есть кто?
От неожиданности я отпрянула и, на всякий случай, решила не отвечать, но все тот же голос заговорил снова:
− Мы же знаем, что ты там. Поди сюда… Пожалуйста.
«Волшебное слово» далось этому господину с трудом, видимо, в его привычки не входило произносить настолько человечные фразы.
− Подошла, − нерешительно ответила я, снова приблизившись к двери.
− Помоги нам. Мы заперты, − сказал голос с той стороны.
− Вы – это кто? – решила поинтересоваться я для начала.
На этом в разговор включился другой голос, не сильно, впрочем, отличающийся от первого:
− Не спрашивай, нет времени! Просто помоги!
− С какой стати мне это делать? – резонно заметила я. – Между прочим, мне самой еще как нужна помощь.
− Мы поможем тебе позже, обещаем, − с жаром вновь заговорил первый. – Нам известно одно место, здесь неподалеку, где всем помогают. Что угодно можно просить.
Не могу сказать, что я поверила двум неприятным голосам, сулящим неизвестно что и принадлежащим неизвестно кому, но все же поддалась на их уговоры:
− Хорошо, что мне нужно сделать?
− Просто чуток развороши снег у порога, а когда нащупаешь там ручку, вытащи ее.
Все еще не доверяя этим непонятным узникам, я не спеша наклонилась и стала шарить руками в снегу, и под ним, действительно, отыскалась дверная ручка.
− Нашла? – нетерпеливо спросил первый. – Теперь вставь в дырку в двери и нажми.
Ручка не без труда вошла в отверстие, а для того, чтобы нажать на нее, лично мне пришлось приложить немало усилий. Только после того, как я навалилась всем своим весом, дверной замок, наконец, щелкнул, а дальше невидимые узники помогли мне, с силой толкнув тяжелую створку изнутри.
Петли жалобно скрипнули, и на свет божий вывалились два коричневых, ужасно пахнущих комка грязи, и тут же, чертыхаясь, поторопились захлопнуть за собой дверь. Ручку они поспешно сняли и сунули туда же, где я ее нашла, предусмотрительно забросав снежком.
− Других не будем выпускать? – уточнил один у второго.
Тот замотал головой:
− Даже и не думай, это смерти подобно. Пропажу нас двоих могут заметить не сразу, это даст нам время, а вот ежели сбежит все стадо…
− Понял, − ответил тот, кто спрашивал, и тут же скомандовал, − тогда бегом!
Не успела я опомниться, как эти двое рванул наутек через лес, вспахивая ногами сугробы и разгребая локтями попадавшиеся на пути пышные еловые лапы.
Наверное, не стоило их догонять, но меня толкнуло вслед любопытство, ведь за освобождение этой парочки мне было обещано вознаграждение. Даже если обещание окажется уловкой, гонка хотя бы поможет мне согреться.
Когда мои новые знакомые все же остановились, и, тяжело дыша, повалились в сугробы, мне удалось-таки получше их разглядеть. Было понятно, что оба они мужского пола, но определить возраст этих мужчин не представлялось возможным, им могло быть, как двадцать пять, так и сорок лет. В последний раз они видели горячую воду явно не в этом десятилетии, а их одежда в любую секунду могла рассыпаться в труху. Один из них имел рыжую, но слегка выцветшую от времени и неухоженности бороду, а на голове его красовалась такая же отвратительная на вид кроличья ушанка. Второй, обладатель черных волос и бороды, шапки не имел, однако был обут во вполне сносные валенки, в то время, как его товарищ носил на ногах всего лишь темные трухлявые обмотки.
Теперь, в более спокойной обстановке, я смогла спросить у них:
− Так кто вы такие?
− Я Максим – ответил рыжий. Неряха все еще тяжело дышал, и, судя по звукам из груди, со здоровьем у него были большие проблемы, − а тот – Серафим, − представил он друга. – С того года, как старик-император преставился, мы с Фимой бродяжничаем, на ярмарках побираемся. Добрые люди нам помогали иногда, кто рублем, кто сухарем. Вот так и жили, пока не словил нас князь Ползуцкий.