− Мы закончили, − сказал другой голос, принадлежащий тому человеку, что держал иголку.
На это первый ответил:
− Хорошо. Когда будут готовы результаты всех анализов?
− Дня через три, − неуверенно сообщил второй, натягивая поверх хирургической перчатки другую перчатку – от костюма химзащиты.
− Почему так долго? – возмутился первый, а затем добавил более мягко, − ну ладно, подождем. А предварительно что можешь сказать? Произошли какие-либо изменения с тех пор, как мы виделись с ней в последний раз?
− Ничего существенного, все основные показатели остались такими же. Из несущественного: один раз она переболела гриппом, один раз перенесла легкую алкогольную интоксикацию, а также к этому добавились мелкие бытовые травмы, порезы и ушибы. Кроме того, с момента нашей последней встречи у нее было: половых актов – 15, партнеров – 1, овуляций – 5, беременностей – 0. Что касается эмоционального фона – он слегка повышен, психическое состояние – близкое к стрессу, но и то, и другое, для их населения в данный момент является нормой. Плюс, прошу не забывать, что недавно она подверглась резкой смене обстановки и с того самого момента находится, можно сказать, в шоковом состоянии.
Выслушав эту речь, первый человек в химзащите после недолгой паузы, во время которой он «переваривал» полученную информацию, бодро произнес:
− Отлично. Тогда отвезите ее.
Каталка, к которой я была привязана, пришла в движение. Меня повезли вдоль длинного коридора, который, как мне показалось, тянулся чуть ли не на целый километр, и при этом не имел ни единого поворота. Под конец нашего путешествия мы все же один раз завернули за угол, и спустя несколько шагов, остановились. Тот, кому принадлежал первый голос (он же являлся среди них самым высоким, и, похоже, главным), открыл дверь какой-то комнаты, а двое других вкатили меня внутрь. После этого двое остались стоять у выхода, заслонив дверной проем своими плечами, а высокий человек тем временем принялся освобождать меня от ремней, удерживающих на каталке.
− Кто вы? – невнятно пробормотала я, но, как и предполагала, ответа не получила, только в гулкой пустой комнате, облицованной белым кафелем, громко сопели их противогазы.
Как только меня отвязали, я спрыгнула с каталки, но, поскольку ноги меня подвели и при соприкосновении с полом тут же подкосились, я нелепо рухнула набок. Высокий с шипящим вздохом, терпеливо поднял меня, словно обучающегося ходьбе ребенка, и положил на узкую кровать с лязгающей панцирной сеткой и тонким матрасом.
После этого мужчины в химзащите поспешно убрались из помещения, но перед этим один из помощников задержался у выхода и указал мне пальцем на потолок, где была подвешена камера видеонаблюдения. При этом стекла его противогаза многозначительно были направлены на меня, как будто он предупреждал: «не шали».
В принципе, это предостережение было лишним, поскольку предпринять что-либо противоправное в этой комнате было сложно. Кроме кровати, на которую меня положили, унитаза и раковины, здесь не было ни единого предмета. Даже окна в комнате не имелось, а дверь, уходя, они накрепко заперли, в чем я убедилась сразу же после того, как осталась одна.
За пару секунд изучив комнату, я переключила внимание на себя. Мою личную одежду они с меня сняли, а взамен облачили в нечто, похожее на ночную рубашку, сшитую из жесткого хрустящего материала. Ощущать ее грубое прикосновение к коже было неприятно, но сильнее меня беспокоило другое, непривычное чувство. Проведя рукой по волосам, я почувствовала, что на месте мягкой шевелюры теперь ничего не было, только клочками торчал неравномерный короткий ежик.
К лицу резко прилила кровь, и моя злость выплеснулась вместе с криком:
− Уроды!
Несколько раз всхлипнув, я тихо добавила, скорее, для себя:
− Действительно, как тут не быть стрессу…
Так начался первый из трех дней ожидания. Страх за мою дальнейшую судьбу усугубился тем, что в этой комнате совершенно нечем было себя занять. Поначалу, чтобы хоть как-то отвлечься от скверных мыслей, я принялась считать керамические плитки на полу и стенах, но они, к сожалению, быстро закончились, и я снова осталась наедине со своей тревогой. Из коридора не доносилось ни единого звука, по всей видимости, эта часть здания использовалась ими не очень активно.
И кем ими? Кто эти люди, находящиеся сейчас по ту сторону системы видеонаблюдения?