Я про травку. Расспрашивавшие меня раньше следователи совершенно не интересовались моими прошлыми делами и подвигами, ну ещё бы: на фоне пяти трупов всё прочее выглядит таким мелким и незначительным! Но поскольку вас интересует не только апофеоз, так сказать, моей карьеры, то хочу ещё кое-что рассказать. Теперь мне за это ведь ничего уже не будет, да и кому интересны мелкие подробности двадцатилетней давности: только вот вам если? Вы знаете: общение с вами ведь помогает мне жить, я как-то даже зауважал себя, ну и тем более тюремное начальство… Они ведь видят: вы приходите именно ко мне, и наше общение вам что-то же даёт – ну даёт же?! Так что теперь у меня нет никаких ограничений в получении книг, и газеты я получаю раньше всех. Я даже взял на себя наглость и попросил выписать пару журналов: по научной тематике. Вряд ли они на такое сподобятся, но в последнее время я читаю случайно завалявшиеся здесь номера «Науки и жизни», десятилетней, правда, давности. Если они боятся, что я ищу способ, как подпилить решётки и выбраться наружу, то напрасно боятся: хрен отсюда кто когда выберется! Так что у меня ещё одна просьба: вы не можете попросить их? Ну, выписать хотя бы «Науку и жизнь»? Ладно?
Что же касается травки: то в старших классах школы это стал мой главный заработок. После того, как игры на деньги накрылись медным тазом – никто не хотел больше рисковать – а Коляна с корешами отправили в колонию, у меня оставались только мелкая фарцовка и щипачество. Но что могли дать мелкие спекуляции – два-три тюбика клея в месяц и пробные – не больше того! – выходы на большую охоту? Хотя иногда мне везло. Классе в седьмом я взял первую настоящую добычу. Что это было? Кошелёк! Причём его не могли не украсть: если бы это не сделала моя быстрая шаловливая лапка, то спустя короткое время он исчез бы в чьём-то другом постороннем кармане, заставив хозяина навсегда проститься с несколькими сотнями рублей, что сильно распирали матерчатую оболочку.
Несколько сотенных – ещё советских дореформенных! – бумажек плотным комком обвивали двадцатипяти– и десятирублёвые купюры, заставляя завидовать хозяину кошелька – уже бывшему, сделавшему такую глупость. Торчавшее из кармана куртки плотное образование просто не могло не привлечь чьего-то – в данном случае моего – внимания, так что я всего лишь выполнил роль санитара леса: нашего каменного и бетонного леса, в котором никому не позволительно так глупо провоцировать судьбу и играть у неё на нервах.
Однако это была редкость – большая редкость! – что и заставляло меня постоянно думать о новых источниках доходов. Именно тогда я начал задумываться о будущей карьере и о том, чем хотел бы заниматься дальше. Мать всегда говорила мне: ищи работу чистую, не связанную с большими физическими усилиями или копанием в жуткой непролазной грязи, когда в конце дня ты сам уже не помнишь, на каком свете находишься или кто ты на самом деле: человек или, к примеру, вонючая жирная свинья. Свиньёй мне быть, разумеется, не хотелось: хоть я и видел жирных тварей до определённого момента лишь по телевизору, не передававшему всей их несусветной вони, но я заранее не любил их. Мать знала, что говорила: она сама часто уставала на своей работе, ведь она целый день барахталась в огромной раковине, куда все сплавляли грязную обляпанную едой посуду. Вряд ли кто-то мог ей позавидовать: она в компании ещё с одной посудомойкой обеспечивала целую большую школу, получая не самую могучую зарплату, так что совершенно понятно было, что мать хотела мне совсем другое.
Но мою судьбу решили способности: до какого-то момента мать даже не знала о них и потому надеялась, что яркие школьные успехи позволят поступить в институт и закончить его. Вполне возможно, именно так всё и случилось бы: если бы я не попался и не получил первый срок. Но об этом я потом расскажу.
В школе же, как я говорил, я неплохо зарабатывал на травке. В-основном на анаше, насколько я понял, ну это по-всякому бывало. Как я вышел на такое дело? Да просто! Помните, я говорил про магазинчик хозтоваров, где покупал клей и другие вещи? И установил в конце концов контакт с продавцом, всегда стоявшим за прилавком. Так вот: однажды, когда я тусовался там, рассматривая товары, он попросил меня об услуге. Он всего лишь предложил отвезти посылочку в определённое место и передать её нужному человеку. За услугу же он сунул пятёрку. Нет, вы только представьте себе: я, можно сказать, мелочь по карманам тырил, сшибал по два-три рубля на весьма сомнительных операциях, а тут – всего лишь за доставку посылочки – мне без всяких вопросов сразу отваливали пятёрку!