Был ли я влюблён? Был! И не раз! Вот только не в тех, в кого следовало: кроме одной только девицы всем остальным я не доставал макушкой даже до груди, так что какая уж там любовь… Одна одноклассница, классе в восьмом, соседка по дому, это уже позже, ну и ещё были случаи… Так что со всеми у меня ничего так и не вышло, да и не могло выйти. Вышло же впервые с одной дворовой давалкой, ну, дававшей всем, кто хотел. Звали её Машкой, и она была слегка, а может и не слегка дебилкой, ну и по этому делу никому особо не отказывала. И когда я впервые попробовал: мне так понравилось! Я встречался с Машкой пару месяцев, пока всполошившиеся родители не засунули её в психушку: ясно было, что она так долго не протянет, или залетит, или подцепит какую-нибудь дрянь, ну и в конце концов её от всех изолировали.
Романчик же в молодости у меня случился только один, да и то скоропостижно оборвавшийся. Как раз когда я работал с лохотронщиками: именно тогда я познакомился однажды с девушкой, на которой безусловно женился бы. Познакомился на улице, так что она понятия не имела – кто я и чем занимаюсь – и до тех пор, пока она этого не знала, мы и встречались. Но здесь обман не проходит: когда у нас уже почти дошло до дела, именно тогда и пришлось сознаться – что я сидел и продолжаю заниматься сомнительными делишками. Меня послали сразу! Я даже не ожидал такой бурной сильной реакции, и та встреча стала последней, и видел я её только издали, и хорошо было заметно, как она избегает меня и обходит самой дальней стороной.
Так что я хорошо понимаю, что мне здесь особо не светит, и просто развлекаюсь. Идёшь, бывало, по улице вслед за высокой молодой девушкой, а глаза так и облизывают всю её мощную фигуру: сначала утыкаешься взглядом в уверенно ступающие ноги, и так и тянет коснуться ладошкой белых оголённых икр и лодыжек, а лучше плотных ляжек – вот же они, на расстоянии вытянутой руки! – однако ясное понимание того, что потом будет – пощёчина, удар в грудь или пинок ногой ниже пояса – удерживают от такого опрометчивого шага. Потом поднимаешься взглядом выше – мама родная, какое богатство и изобилие бродит рядом, недоступное мне и таким как я! – хотя как бы я сумел обработать обе половинки, так и переваливающиеся и только и ждущие – но, увы, не меня, с немалыми богатствами и активами. И в конце обзора добираешься уже до головы: подпрыгивающая значительно выше уровня моих глаз макушка находится уже точно вне зоны досягаемости, и всё, что я могу добиться здесь: получить косой взгляд, насмешливую презрительную улыбку, перебегая неожиданно дорогу и слегка задевая вожделенную цыпулетту полой куртки или сумкой.
Пытался ли я с такими знакомиться? Пытался! Но где ж мне взять те недостающие тридцать или сорок сантиметров, что так удачно позволяли целую жизнь находиться в тени, но в этом деле нужно как раз, чтобы тебя все видели: вот ты какой – гусак гусаком, пусть с кривым перебитым шнобелем или рахитичными тощими ногами. Они ж смотрят только на внешнюю оболочку, нет, даже на самый верхний слой, и только спустя время интересуются: а что же там скрывается, под привлекательной тёплой шкуркой, и нет ли там каких-нибудь изъянов или дефектов?
Так что здесь у меня давно уже нет надежд или иллюзий. Какая-нибудь дебилка или обезьяна волосатая мне абсолютно не интересна, а другая вряд ли согласится иметь со мной дело, во всяком случае на нормальной основе. За деньги-то они с кем угодно пойду, это каждому понятно. Да, именно так – за деньги – я и организовывал себе личную жизнь, раз уж по-другому не получалось. Если можно так сказать. То есть потом, когда стал прилично зарабатывать, так что денег оставалось достаточно и на подобные удовольствия. Кстати: те, с кем я хоть раз по-настоящему встречался, потом сами заигрывали, не глядя уже на бабло и прочие вещи, которыми я иногда снабжал их. Жениться? Нет, больше такого желания у меня никогда всерьёз не возникало, да и на ком? Карманник и проститутка – странное сочетание, ненадёжное и неуверенное, и я совсем не хотел проверять его прочность на своей шкуре, которая была очень дорога мне всегда сама по себе и в плохих руках могла просто испортиться.
Но после того неудавшегося романа я понял чётко: для большинства людей урки – люди второго сорта, иметь дело с которыми совсем не престижно, а для кого-то ещё и унизительно. Нет, в своей среде – среди бывалых закоренелых урок – подобная мысль отметается и игнорируется, но ведь далеко не всегда я вертелся в этой среде. Боже упаси! Данные от рождения способности совершено ведь не означали, что я должен стать закоренелым преступником или негодяем – нет! – они значили только то, что я умею делать вещи, недоступные другим людям, то есть я выше и лучше этих людей!