Подобные раздачи всегда происходили под контролем: хозяева товара – они ведь тоже были не дураки! – но на любую гайку, как известно, всегда найдётся болт с подходящей резьбой. Очень часто я оказывался в связке вместе с тем парнем, Сергеем, через которого вышел на фирму – помните, я рассказывал? – так вот мы с ним неплохо сорганизовались. Как только поступало задание с раздачей живого товара, мы тотчас оповещали родных и близких. Родители, двоюродные братья и сёстры, старые дружбаны: всё шло в ход, позволяя нам – даже под контролем – приватизировать немаленькую часть груза. Все близкие нам с Сергеем люди обходили нас по очереди, по два-три раза, получая не по мелкому крошечному пакетику, а по целой россыпи, так что когда я возвращался потом домой, мать гордо демонстрировала набитые доверху сумки.
Продавать? Нет, зачем, мы просто не покупали в запас то, что могло стать очередной гуманитарной помощью, широко и без раздумий транжиря потом запасы сахара, или кофе, или каких-нибудь липучих сладких конфет, мешок с которыми, я помню, валялся целый год, привлекая в конце уже только мух и тараканов. Основанная матерью традиция – жить на халяву – оказалась тогда удачно продолжена, и мы немало смогли сэкономить благодаря регулярным постоянным рекламным компаниям, в которых я принимал активное участие.
Возникали ли ещё дополнительные сложности в моей новой профессии? Ну, иногда заказчики борзели и начинали придирчиво следить: а чем там занимаюсь, и не халтурю ли, и заодно прикидывая, не возложить ли ещё какие-то обязанности. Несколько раз из меня хотели даже сделать торговца: нет, вы такое можете себе представить: меня, продающим на улице какое-то барахло?! Так что со скандалами и выяснениями отношений приходилось тогда отбрыкиваться от слишком ретивых торгашей, переходивших все границы. Но иногда – признаюсь честно – я их наказывал, традиционными для себя средствами и методами. Ну, вы понимаете. Заваливаясь в служебное помещение, где хранились в том числе и товары, я всегда мог аккуратно тиснуть что-нибудь по мелочам: пару яблок или апельсинов, пачку печенья и завалявшиеся позабытые конфеты, которым я давал новую жизнь, тихо хрустя или обсасывая их потом на улице. Какое было их – владельцев магазина – собачье дело, чем я занимаюсь ещё, раздавая их гнусные прокламации?! По крайней мере я обеспечивал себя завтраками, обедами и ужинами за счёт заведения, что выглядело совершенно естественно и оправданно, а то у некоторых жмотов и стакан воды нельзя было допроситься. Как же! В гробу я видал их хамские замашки, противопоставляя им свои традиционные навыки и умения, так что, можно даже сказать, что я как сыр в масле катался. И продолжил бы кататься и дальше, если бы не выплыло моё недавнее прошлое, полуторагодовая отсидка и всё ей предшествовавшее, и виновата здесь оказалась та старая мерзкая гнида, что поймала меня за руку и довела дело до суда и зоны.
Вышло же всё банально: получив очередной заказ, я как обычно – в костюме, кажется, картошки – расхаживал по улице и одаривал прохожих листовками и плодами своего красноречия, когда вдруг увидел её. Старую кошёлку я сразу знал бы из тысячи других: похожая на жабу шестидесятилетняя тупая и наглая баба выскочила из магазина и уже спешила ко мне, явно с недобрыми намерениями, на ходу распаляя себя. Кой чёрт дёрнуло её оказаться в том месте именно тогда, когда я находился на работе, как она смогла опознать меня так сразу, в массивном здоровом костюме, и самое главное: зачем я поддался на провокацию, и вместо того, чтобы пройти мимо или просто по-тихому послать её подальше, рванул в магазин, под защиту от мерзкой твари?! В-общем, я оказался сам виноват: путаясь в неудобном тесном комбинезоне, я рвался куда-то в подсобку, а гадина, схватив меня за шкирку, как и четыре года назад, орала на всё здание, не щадя ни своей глотки, ни чужих ушей, так что управляющему ничего не оставалось как вмешаться и прекратить безобразную сцену, а заодно и выяснилось, что рекламный агент «картошка», то есть я, прошёл суровую школу жизни и не только что не имеет высшего образования, но даже официально не завершил и среднего. В-общем, разговор получился короткий: вручив мне документы, фирма, на которую я отпахал два с лишним года, без лишних китайских церемоний выкинула меня на улицу, без особых объяснений и выходного пособия, позволив всего лишь уйти по собственному желанию и не оставив никаких надежд и перспектив.