Глубоко веря в неисчерпаемую творческую революционную силу простого трудового народа, Марти осуждает «барский надушенный патриотизм», клеймит тех, кто лицемерно осуждает «эксцессы невежественной толпы», людей, которые не видят, что причиной слепой ярости, иногда охватывающей толпу, являются «святые страдания народа». Марти предвидел, что на пути к демократической республике кубинскому народу придется преодолеть и «мстительную злобу господ, лишенных своих привилегий», и сопротивление значительной части образованного городского населения, которое будет вынуждено распроститься с роскошью и изобилием, какое дают ему незаконные колониальные повинности и доходные должности.
Таким образом, Марти стремился в своей практической и теоретической деятельности опираться на революционное творчество широких народных масс. В народе Марти видел не только главную движущую силу войны за независимость, но и активного участника последующих преобразований общественного и государственного строя.
В ходе подготовки войны 1895–1898 гг. эти революционные выводы Марти пришлось защищать и отстаивать в упорной борьбе с интегризмом, либерализмом (автономизмом) и аннексионизмом.
Вопрос об отделении либерализма от демократии на Кубе принадлежал к числу коренных вопросов всего кубинского национально-освободительного движения, от которого зависело решение всей проблемы борьбы за национальную независимость Кубы. Поэтому размежевание на Кубе либерализма и революционной демократии, борьба Марти против реакционного автономизма имели историческое значение. Автономисты и Марти — представители двух исторических тенденций, двух исторических сил, которые с 1878 г. определяли исход борьбы за независимость Кубы.
После Десятилетней войны креольский либерализм как революционное течение сходит со сцены. Он вырождается в партию реформ и мирной борьбы. Раскол, наметившийся в лагере либералов еще в ходе войны, завершился в 1878–1879 гг. созданием двух партий, выражавших интересы помещиков и крупной буржуазии, — либеральной (автономистской) и консервативной (интегристской) [6]. Обе партии издали свои манифесты и программы, мало чем отличавшиеся друг от друга. Некоторое различие между ними состояло в том, что консерваторы требовали сохранения целостности испанской империи на основе национального единства Кубы с Испанией и постепенной отмены рабства, а либералы — полной отмены рабства и автономии Кубы в рамках унии с Испанией [7]. Либералы на словах выступали за реформы, на деле боролись против какого-либо изменения существующего строя и смыкались, таким образом, с консерваторами. Марти верно раскрыл сущность креольского автономизма как либерального консерватизма, когда писал, что «единственными подлинными консерваторами, которые объединяются и осуществляют политику умиротворения, являются либералы» (16, стр. 496).
Автономизм расцвел в 80-е годы. Испания, ослабленная в результате Десятилетней войны, вынуждена была идти на некоторые уступки. «Реформы, — писал Марти, — были обещаны Кубе для того, чтобы задержать революцию» (16, стр. 60). Именно поэтому Испания допускала реформаторскую деятельность либералов. Последним удалось добиться устранения некоторых ограничений торговли, формальной отмены рабства, фактически уже окончательно подорванного в результате революции 1868–1878 гг., а также введения избирательного закона, предоставлявшего кубинцам весьма ограниченное право для участия в выборах в испанские кортесы.
Марти подверг резкой критике мечтания о том, что посредством автономии, реформ и парламентской деятельности можно добиться ликвидации испанского колониального гнета на Кубе. «До каких пор в этой грандиозной Америке, — спрашивает Марти, — подобно детям в пеленках, мы будем продолжать болтать о кортесах?!» (16, стр. 722). Он понимал, что Испания никогда не согласится добровольно отказаться от своих привилегий. Вскоре она действительно отказалась от политики реформ и в конце 80-х годов перешла в наступление. Широкую известность приобрела фраза, брошенная испанским министром по делам заморских территорий Леоном-и-Кастильо: «Автономия? Никогда! Никогда! Никогда!»
В эти годы Марти писал, что, после того как испанские кортесы освистали и выбросили из Испании требование автономии, на Кубе уже нет автономистов. Партия «пресловутой автономии» превратилась в «корабль без руля и компаса». К концу 1894 г. автономистская партия находилась на грани окончательного распада и разложения. «Автономизм, — констатировал Марти, — как политическая партия и как действительная сила на Кубе уже прекратил свое существование…» (16, стр. 405).
7
Основной политический лозунг консерваторов (интегристов) — «La Integridad Nacional» («национальное единство»), либералов (автономистов) — «La Autonomia de Cuba» («автономия Кубы»).