Шорох шагов над ее головой проследовал в сторону окна. Нэмид напряглась всем телом, еще сильнее натянув тетиву. Шаги стихли. По спине и вискам заструился холодный пот.
— Бу!
От неожиданности Нэм вскрикнула и разжала руку, выпустив стрелу, и та просвистела прямо рядом с ухом свисающей вверх тормашками Торуми. Игривая улыбка с лица кицунэ сползла почти мгновенно от понимания, что эта выходка едва не стоила ей целостности мордашки.
Топот бегущих по лестнице ног предупредил о приближении отца, и Нэмид только и успела, что запихнуть лук с колчаном под кровать прежде, чем дверь открылась, ударившись о стену, и на пороге появился Канги с занесенной над головой сковородой. Увидев, что дочь в целости и сохранности, он недоуменно моргнул и, с некоторым замешательством взглянув на руку, сжимающую деревянную рукоять, опустил ее.
— Я думал, на тебя напали.
— И решил отбить меня у злодеев сковородкой?
— А ну, не смейся над своим стариком, — Канги предупреждающе выставил на нее указательный палец. — Ты только что перепугала меня своим визгом до полусмерти. Второй раз за день! — Предчувствуя очередную, долго назревавшую нотацию, Нэм поджала губы и отвернулась, пряча лицо за волосами. — Сначала ты ревешь и гонишь меня из комнаты ссаными тряпками, теперь вот это. И я еще тактично молчу, что ты укокошила мамино зеркало, уехала на целых три дня вместо двух, а сегодня еще и Магну обидела. Что с тобой творится в последнее время?
— Когда это я его обижала? — ощетинилась Нэмид, выхватив из его претензий самое возмущающее. — Мы женимся! Что ему еще надо?
— Даже не знаю, — развел руками Канги. — Может, чтобы его невеста не бегала от него, как от чумы. Он позвал тебя вечером на каньон, а ты что сказала?
— Что никуда с ним не пойду, если там мы будем только вдвоем, — без запинки выдала она. — И я не собираюсь за это извиняться. Как и терпеть его язык в своем рту до свадьбы.
Канги втянул воздух через зубы, глядя на Нэмид так, будто она только что ударила его под дых. Он даже не знал, гордиться ему, что она такая целомудренная, или ругать, что не постеснялась говорить о подобных вещах при своем отце. Конечно, для него не было секретом, во что скорее всего может обернется подобное свидание, но слышать и тем более представлять такой сюжет с участием собственной дочери было выше его сил. Канги еще не смирился, что она больше не его маленькая девочка. Да и сможет ли он вообще когда-нибудь?
— Дух с тобой, — наконец, смог выдавить из себя он, направляясь к двери. — Дай знать, когда проголодаешься — я разогрею.
Нэм с плохо скрываемым нетерпением проводила его взглядом. Стоило его шагам на лестнице стихнуть, как из её груди вырвался облегченный выдох, а в оконном проеме снова свесилась голова незнакомки.
— Ты чуть в меня не попала! — с звенящей обидой воскликнула она так, будто они с Нэмид уже были знакомы, однако шаманка очень хорошо осознавала, что видела её лишь во второй раз в жизни. И потому даже не пыталась изображать гостеприимство.
— Нужно быть готовым огрести по полной, когда пытаешься влезть в дом специалиста по демонам.
— То-то у вас тут всякими побрякушками фонит, — незнакомка поморщилась, продолжая висеть вверх тормашками. — В прошлый раз на окне защиты не было. Это ты так от Рё обложилась?
— Ты была в моей комнате?! — возмущение так захлестнуло Нэмид, что на секунду ей стало плевать, если Канги ее услышит и со знанием дела вышибет из этой кицунэ всю дурь. Мыслей будто откуда-то издалека достиг образ листка в руках Хорокея, и она поглубже вдохнула, чтобы хоть немного успокоиться. Тон её голоса так заледенел, что Торуми невольно поумерила свои плутовские повадки: — И это ты рылась в мусорной корзине.
— Да, я, — Руми ловким прыжком приземлилась на подоконник, и амулеты под ним угрожающе засветились синим, не пуская ее энергию внутрь комнаты. — Я искала доказательства, что здесь живет реинкарнация Хоши. И, как видишь, нашла.
Из груди Нэм вырвался обреченный вой загнанного в угол животного, и она запустила руку в волосы, сжимая и приподнимая их у корней. Хоши. Хоши. Хоши. Хоши. Всем нужна Хоши. Даже Хао. Особенно Хао. Почему никому и дела нет до Нэмид? Это же она — Нэм! — сейчас живая и слышит все эти невысказанные «ах, как жаль, что ради общения с ней нам приходится терпеть тебя», а прах наследницы именитого японского рода уже тысячу лет как развеял ветер где-то там, в незнакомых ей далеких землях.
Губы шаманки обнажили зубы в пугающей, не тронувшей глаза, улыбке. На Торуми она не смотрела, но та наблюдала за ней, не отворачиваясь ни на секунду.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — с невиданной доселе серьезностью заговорила кицунэ. — «Да пошли они все с этой мёртвой японской девицей». — Нэм устремила на нее настороженный взгляд. О, да, весьма точное предположение. — И это нормально, что сейчас ты не готова слушать ни меня, ни кого бы то ни было. Эти придурки вывели тебя сегодня из себя, но они понятия не имеют, что может чувствовать человек, в котором уживаются две стороны.
— А ты, стало быть, знаешь?
Львиная доля скептицизма и недоверия в этом вопросе ничуть Торуми не задела, и та невесело ухмыльнулась.
— Каждый демон, созданный из человеческой души, это знает.
Красные глаза Рё на секунду вспыхнули в памяти Нэм, заставив её вздрогнуть. Хорошо, что её вторая сторона вполне миролюбива и не страдает тягой к убийствам.
— Вот, — пальцы кицунэ нырнули в ложбинку меж грудей и выудили оттуда сложенный бумажный самолетик.
— Что это?
— Послание от невестки семьи Асакура. Она немного бесящая снисходительная зазнайка, но зато котелок у нее варит как надо, — Руми расправила крылышки и запустила его в комнату через защитный барьер. Самолетик спикировал в стену и с хрустом рухнул на кровать. — Советую прочесть до фестиваля шаманских народов — или что вы, Патчи, там устраиваете?
— Причем здесь фестиваль?
— Просто прочти, — хмыкнула Торуми и прежде, чем очередной вопрос вырвется изо рта Нэм, махнула всеми невидимыми хвостами и спрыгнула на землю.
Шаманка не стала бросаться к окну, чтобы проверить, насколько удачно та приземлилась. Её вообще мало волновала судьба кицунэ, а в голове после их разговора почти ничего, кроме странного чувства сжимающей горло апатии, не осталось. Нэмид подошла к кровати, подняла самолетик и, повертев его в руке, отправила в полет в направлении мусорной корзины.
Пейзаж не менялся уже несколько часов: прямая дорога, бесконечной лентой уходящая вдаль, круг белого солнца, статично зависнувший где-то в вышине, рыжие стены песчаных скал и пески, пески, пески, — однако пыльный внедорожник со скрипом неожиданно остановился и загорелый водитель в черных солнечных очках сверкнул по-американски широкой улыбкой.
— Приехали.
Кейко инстинктивно вжалась в обшарпанную обивку пассажирского сидения и еще раз с недоверием бросила взгляд в сторону окна. Её охватил страх. Что, если сейчас этот «Билли» бросит её умирать посреди пустыни, а позже его квадратная физиономия промелькнет по ТВ в криминальном репортаже с каким-нибудь нелепым названием, вроде «Последний попутчик»? Но тут она заметила стремительно приближающуюся долговязую фигуру в расстегнутой белой рубашке и подвернутых темно-зеленых штанах и облегченно выдохнула.
— Благодарю за вашу помощь, — в истинно японских традициях Кейко выразила свою признательность легким поклоном, и загорелый лоб Билли сморщился от того, как высоко он изумлении поднял брови. Не часто ему отвешивают поклоны. Вернее будет сказать - никогда.
Йо тем временем уже оказался рядом и ловким движением выудил ее красный клетчатый чемодан из кузова.
— Спасибо, Билли, — отсалютовал он в открытое окно и открыл пассажирскую дверь. Кейко неловко вылезла из машины, едва не полетев носом вперед оттого, как одеревенели ноги за долгую поездку, однако сын вовремя подхватил ее под локоть. Только и успела она увидеть поднятый вверх большой палец, прежде чем Билли дал по газам и уверенно двинулся дальше по прямому и гладкому полотну дороги.