***
Знаете, что больше всего мне нравится в таком состоянии? Я испытываю лишь слабые отголоски тех ощущений, которые приносили последствия тяжелых тренировок, а вот Второй, первое время вовсю фонтанировал яростью, даже в мою сторону. Конечно, через месяц тело боле-менее адаптировалось к нагрузкам, и он успокоился. Тренировка с чакрой перешла на следующий уровень уже через месяц. К тому времени моё тело заметно окрепло, пропала детская пухловатость, но и сказать обо мне что-то вроде «кожа да кости» тоже никто не мог - в последнем мне сильно помогали питательные таблетки Акамичи, когда даже еда в горло не лезла. В курсе тренировок так же оказалась прописана диета и жрать там надо было столько, что местные толстяки мне могли только позавидовать. В общем, я пыхтел, стонал, матерился, но упорно поднимался вверх по первому в моей жизни дереву, благо танкецу позволяли мне выделять чакру на достаточное для этого расстояние. Мои занятия в госпитале тоже стали более интересными. Теперь мне стали поручать перевязку и наложение лубков, что тоже, по сути, было маленьким шагом вперед. Иногда отец вызывал меня к себе, и мы вместе беседовали, пока его перерыв не заканчивался. В один из таких перерывов я задал вопрос, который заставил моего отца серьезно задуматься. - Па, у меня вопрос, - да, я и в самом деле так его называл. Привычка. Со своим отцом я тоже был довольно близок и Тоуширо-сан немного напоминал мне его. - Из примера Какаши-сана стало известно, что шаринган, пересаженный не члену клана Учиха, всё время находится в активированном состоянии, верно? - Да, но откуда ты знаешь о том, что... Не, лишние вопросы мне сейчас не нужны, а вот ответы на мои вопросы я бы хотел получить. - А что если пересадить глаза человека из клана Учих, который ещё не пробудил свое додзютсу? Станет ли оно родным ему? - В самом деле, интересное предположение. Подожди, я достану пару записей! - пару секунд и человек из постоянно кряхтящего старика превращается в полноценного шиноби. Я даже не успел заметить, как он поднялся со своего стула и метнулся к записям в скрытом сейфе. - Вот и они. Он достал небольшой свиток и развернул его. - Довольно молодые нервные окончания глаза для тринадцатилетнего парня - создается впечатление, что они были сожжены и снова восстановлены. Где дата пробуждения шарингана? Три дня назад. Подходит. Но как тогда сами глазные яблоки становятся додзютсу, если эффект Кеккея дают именно они? Обратный эффект от тела к глазам, а потом от глаз к телу? Нет, скорее первоначальный всплеск дает чакра родителей и лишь при активации шарингана носитель получает Кеккей. Столько исследований! Вот бы получить себе пару Учих для опытов... Надо посмотреть старые опыты, наверняка они проводились... Тут старик опомнился и ошарашенно посмотрел на меня. - Забудь свой вопрос и забудь всё, что ты от меня услышал! Понял? - Хорошо, папа. На сегодня я забуду, а вот до ночи, когда будет вырезан самый могущественный клан Конохи, осталось около трех лет. Трех лет форы, за которые я должен освоить полноценную пересадку глаз.
Глава 3
Акито Кавасаки Прошло два года с тех пор, как я оказался в этом мире. Сергей из прошлой жизни ушёл на задний фон, и теперь я - Акито Кавасаки - сын Тоуширо Кавасаки. Неразговорчивый ребёнок шести лет с небольшими способностями для того, чтобы стать шиноби, а шансов на это у меня становилось всё больше. Полтора года назад я освоил хождение по вертикальным поверхностям, через полгода я мог довольно уверенно бегать по воде, и ещё через столько же отец научил меня оказанию первой помощи. Теперь я мог передавать чакру и перекрывать танкетсу всё той же чакрой (находились они в аккурат под кожей, поэтому техника не вызвала у меня сложностей), при длительной концентрации, разумеется. Для чего перекрывать танкетсу? Всё просто - так я мог, например, зафиксировать сломанную руку. Так же я освоил лечебный массаж, основанный на втирании моей собственной чакры - эта процедура сильно расслабляла мышцы и убирала молочную кислоту. За последние полгода я изучил технику Мистической руки и мог залечивать поверхностные ранения - на большее моей чакры пока не хватало, да и не мог я этого сделать в принципе. Тоуширо-сан утверждал, что для моего возраста такой показатель чакры необычайно высок, и как только он вырастет ещё - мы перейдём к более сложным травмам. Правда, несколько расстраивало, что эти ранения придется наносить самому себе, предварительно вкалывая обезболивающее. К сожалению, моя мечта - полный контроль своего тела - по-прежнему оставалась недостижимой. Нет, я научился ощущать своё тело, понял, за что отвечает большая часть мышц, но вот как именно их улучшать, мне ещё предстояло узнать. Находясь в этом мире, я несколько раз задавался важными вопросами, и, я бы даже сказал, первостепенными. Насколько этот мир близок к канонному? В плане персонажей, характеров, техник, филеров, фильмов, игр, поведения наций? К сожалению, убедиться я смог лишь в паре вопросов. Геномы все так же уникальны и чрезвычайно ценятся. Не имей я уникальный геном, меня ждал бы приют и я не стал бы удостаиваться даже проверки у Яманака. Базовые техники стихий или открытые стили боя, хоть и передавались от учителя к ученику, но всё же не были чем-то недоступным простому смертному. Что касается остального - то я видел одного только Наруто, к которому уже относились крайне предвзято. Задумка по получению шарингана всё ещё висела в воздухе, всевозможная литература по ампутации этого органа была прочитана, дело осталось за практикой, но для этого мне требовалось улучшить своё владение Мистической рукой. Сейчас мой рост сто двадцать два сантиметра, а вес - двадцать шесть с половиной килограмм. Это заметно выше нормы, так что чисто внешне мне можно было смело добавлять, как минимум, ещё год. Диета и специфические тренировки давали свои результаты. Сегодня за этими размышлениями я встал пораньше, поскольку это был особый день - день поступления в Академию. Открывать глаза местным шиноби на мир моды я не стал, поэтому на местное «первое сентября» оделся довольно просто. Чёрные бриджи, серая футболка, деревянные шлепки-сандали. В общем, старался не выделяться. Устроившись у дерева перед главным зданием Академии, я прикрыл глаза заметно разросшимися волосами и принялся беззастенчиво разглядывать своих будущих сокурсников. Вон знаменитый Хьюга Нейджи в окружении шиноби из младшей ветви клана, вон активные близняшки Инузука, играющиеся со своими щенками, одинокий Учиха, что было неудивительно - с другими кланами у них были натянутые отношения. Среди бесклановых я нашел Тен-Тен в сопровождении родителей, ещё с аниме отличавшуюся своей прической-пельменями, а вот Ли нигде не было видно. Жаль. Хотелось пораньше познакомиться со своим первым собратом в инвалидности. Вообще, не стоило заводить особо широких знакомств. Как оказалось, шиноби бывают не только боевиками или убийцами, но и курьерами, аналитиками, шпионами, контрразведчиками, инструкторами, полицейскими и, конечно же, медиками. Так что, далеко не каждый из моих сокурсников станет полноценным шиноби. Некоторое время собравшиеся галдели, ожидая Хокаге, который должен был произнести приветственную речь для поступающих в академию. Впрочем, он не заставил себя ждать, появившись из шуншина сразу на трибуне. Пока он читал пропаганду, я внимательно наблюдал за выражениями лиц взрослых и делал выводы. Его уважали. Каждый смотрел на него с почтением, даже Хьюги. Интересно, сколько человек ему для этого потребовалось перебить на первых трёх войнах? Пропаганду я пропускал мимо ушей - ещё в прошлой жизни я не питал патриотических чувств, пропуская все речи через фильтр и слыша только «бла-бла-бла». Честь шиноби, товарищество, труд и возможность сделать многое для нашей страны! Параша для серой массы! После речи первого лица деревни, нас ещё некоторое время пожурили, после чего отпустили на занятия. Посмотрим, чему тут меня сумеют научить. Перехватил нас не известный по аниме Умино, а пожилой мужчина с протектором. Вероятно, джонин на пенсии? Он проводил нас до аудитории, что напомнила мне о прошлой жизни. Вообще, в последнее время я старался не вспоминать о том мире, понимая, что там я погиб, и с этим ничего не поделать. Я скучал по отцу и его советам, скучал по матери и её брюзжанию, по младшей сестренке, которую я всегда оп