— Это слишком дорогой подарок, — сдавленно проговорил морской волк, переведя дух.
— А я его тебе и не отдам, — последовал невозмутимый ответ женщины. — Эта статуя будет установлена в спальне. Просыпаясь, я хочу видеть своего любимого адмирала.
Приблизившись к скульптуре, она приобняла ее за талию, склонила голову на плечо и зажмурилась, промурлыкав:
— Вот так и должен выглядеть будущий президент великого Ориноко.
— Но президент… — затюкали молоточки в голове Мартинеса, а глаза застлала мутная пелена.
— Вилли Честерс, — плотоядно усмехнулась Хилари. Между пальцами ее левой руки, как у фокусника, появилась игральная карта с портретом действующего президента Ориноко. — Ты же сам не раз говорил, что он недостоин быть главой государства. Занимается чем угодно — сельским хозяйством, нефтью, золотом и заботится только о сухопутчиках, закупает для них в полном объеме новые автоматы, новейшие модели танков, вертолеты и самолеты. И совершенно не видит проблем флота. Вилли Честерс — битая карта. — Пластиковый прямоугольник с улыбающимся коротко стриженным брюнетом, взмыв вертящимся пропеллером, упал на пол «рубашкой» [3] вверх. — Он всех уже достал и внутри страны, и за ее пределами. Теперь один только вопрос остается — кто займет президентский трон? Так почему бы тебе не стать у штурвала государства? По-моему, это достойная ступень в карьере командующего военно-морским флотом…
Луис Хорхе осторожно поднялся с постели, стараясь не нарушить сон возлюбленной, заговорщически подмигнул мраморному близнецу, бессменно охранявшему их покой, и толкнул дверь ванной комнаты.
После тугих струй контрастного душа адмирал долго растирался полотенцем, еще дольше рассматривал свое отражение в зеркале. Увиденным остался доволен: высок, по-прежнему мускулист, бугры играют под кожей, лицо достойно римского патриция. Действительно, ну чем не кандидатура в президенты?
Набросив легкий халат, адмирал прошел на террасу. Смуглолицая служанка в белом переднике и кружевной наколке подала чашку ароматного кофе, кубинскую сигару с золотыми ножничками и массивную настольную зажигалку.
— Благодарю, Хуанита, — адмирал с удовольствием отпил глоток божественного напитка, отставил чашку, раскурил сигару и выпустил в потолок тугую струю ароматного дыма. От накатившего на него удовольствия прикрыл глаза и почти сразу перед ним возник образ обнаженной златовласки Хилари.
— Чертовка, искусительница, — пробормотал Луис Хорхе, замотав головой. Он был абсолютно прав: именно после сладкоголосых речей «Веселой вдовы» адмирал стал не просто заговорщиком, а лично возглавил подготовку государственного переворота.
Глава 2. Свистать всех наверх
— Трое твоих бойцов лежат в реанимации с переломами и сотрясением мозга. Это полная чушь, врачи нагло врут, у этих гопников нет ни капли мозгов, значит, нечему сотрясаться… Их здоровье — твои, Андрей, проблемы… Деньги тебе переведены, сам распоряжайся ими по своему усмотрению… Про этого драчливого туриста забудь, как будто его и не было. Но если попробуешь развести на деньги, тобой займутся коллеги из внутренней безопасности. И это не шутка. Все, гуд бай, встретимся при необходимости.
Роберт Лонгвэй отключил мобильный телефон и рассчитался с официантом за кофе. Вышел из ресторана и перешел на противоположную сторону улицы, отыскав взглядом кабину телефона. Сунув в гнездо карточку, набрал нужный номер и, дождавшись ответа, заговорил:
— Добрый день, я хотел бы справиться о здоровье Сан Саныча.
— Куда вы звоните? — спросил мужской голос.
— В двенадцатую городскую больницу.
— Вы ошиблись, это другое учреждение.
— Извините.
— Бывает, — из динамика таксофона донеслись короткие гудки.
Повесив на рычаг массивную трубку, Доктор Фауст направился к остановке маршрутного такси.
Проехав пять остановок, разведчик вышел, потом почти час бесцельно гулял по городу, заходя по пути в магазины и салоны, которых в центре было великое множество. Как настоящий профи в ремесле «плаща и кинжала», Лонгвэй тщательно проверялся на случай слежки. Он, конечно, знал, что еще при прошлой украинской власти в Севастополе была запрещена деятельность российской контрразведки. Но одно дело — заявления политиков и совсем другое — работа спецслужб. Шеф Доктора Фауста любил повторять: «Если чекисты ушли в тень, это совсем не значит, что они ослепли». Разведчик никогда этого не забывал.
«Хвоста» Лонгвэй так и не обнаружил, но все же решил подстраховаться. Купив билет в кинотеатр на ближайший сеанс, он вошел в здание, а еще через десять минут покинул его через служебный ход…