— Нюсь, — зашептала я, тревожно глядя на сестру. — Пойдем-ка отсюда. Завтра придем, слышишь?
Может, я бы ее и уговорила. Но за забором застонали. Слабо, но Нюська тут же вспомнила, что давала клятву Гиппократа. Хотя, убейте меня — но там ни единого словечка нет о том, что доктор должен кидаться в каждую драку!
— Стой здесь! — шикнула она на меня страшный голосом и нырнула в заборную дыру.
И захрустела ветками прочь. Я даже не успела возмутиться вдогонку — так я и оставила ее одну! Юркнула в дыру следом за Нюськой, завертела головой, но сестрица как сквозь землю провалилась! Точнее, за кусты, вымахавшие тут в ее рост и отбрасывающие длиннющие тени.
Тьфу, вот ведь пакостное местечко!
Ладно, Нюську я не вижу, значит, пойду на шум! Ведь она-то пойдет туда же!
Приняв это непростое решение, я включила фонарик и едва не заорала — темноту запущенного парка прорезал луч инфернально-красного света. Мать моя! Какой китайский идиот додумался поставить в фонарь красные светодиоды!
Впрочем, если я перепугалась — то есть шанс напугать и тех придурков, что дерутся за кустами.
Так что, недолго думая, я завыла. Громко, от души. С переливами. Пригодился мой вокальный талант, от которого еще в детском садике у воспитателей уши вяли.
Рядом тут же ответили — знакомым голосом. Вот что значит сестра! И фонарик она тоже засветила. И тоже красный.
А за кустами громко выматерились на три или четыре голоса — и ломанулись прочь, словно стадо лосей.
Само собой, мы с Нюськой душевно повыли им вслед. Не хуже какого-нибудь Витаса. А уж какую руладу Нюска выдала напоследок! Если тут и водились настоящие волки, они удавились от черной зависти.
Я так увлеклась (и так перепугалась, если уж честно), что напрочь забыла про еще одного участника драки. Того, который не издавал больше ни звука, но Нюська его все равно нашла. У нее чутье на всяких ущербных, раненых, сирых и убогих.
Этот точно был и раненым, и ущербным. На всю голову, сейчас залитую кровью. В красном свете наших фонариков выглядел он примерно как голливудская жертва зомби. Немелкая такая жертва. Одетая в дурацкий клетчатый пиджак.
— Ну-ка посвети, — скомандовала Нюська, присаживаясь около мужика на корточки и бестрепетной рукой ощупывая поврежденную голову.
Раненый снова застонал, но глаз не открыл. А Нюська, помянув тихим незлым словом местный криминальный элемент, приняла стойку грузчика, готовящегося поднять мешок с цементом, и велела:
— Давай его ко мне на спину. Вместе дотянем.
Затея эта показалась мне глупой донелья. Вот куда нам, двум хрупким барышням, тянуть этакую безголовую дубинушку? А вдруг вернутся те, которые его били и не добили? Но глянув на сжатые Нюськины губы и насупленные брови, я даже рта раскрывать не стала. Бесполезно.
Ну ничего. Я потом ей все выскажу. Когда доберемся до дома! Только осторожно уточнила:
— А у него точно не перелом позвоночника?
— Точно, — буркнула Нюська таким голосом, что я ей сразу поверила. — Его ударили по голове и, видимо, пинали по ребрам. Грузи давай!
Глава 7. Украинский шейх и ангел небесный
Я тут подумал грешным делом,
что надо думать головой.
(В.Поляков)
Яна
Как нам удалось дотащить жертву местного криминала до дома бабы Клавы, я никак не понимала. Что удивительно, жертва от нашего способа транспортировки не дала дуба — ни когда мы волокли его по колдобинам, ни позже, когда протаскивали в неширокую калитку, ни когда втягивали в отведенную нам комнату.
— Везучий мужик, — пропыхтела Нюська, сваливая грязный и окровавленный куль на мою кровать.
— И живучий, — поддакнула я. — Слушай, пойду-ка я замету следы.
Нюська так на меня посмотрела, что я почувствовала себя окончательной дурой и поторопилась объяснить.
— Кто знает, чем он местным гопникам не угодил? А мы его волокли как пришлось, там не следы — целые колеи остались. Не хватало, чтобы сюда заявились. Лучше перебдеть!
Сестрица нахмурилась, подумала и кивнула.
— Лучше. Иди, иди, я ему пока голову промою.
Следы я замела. Не до поместья, еще чего! Просто до конца улицы. Вернулась, нервно посмеиваясь — хорошо, что меня с метлой никто не видел. Точно за ведьму бы приняли. И кстати, как Нюська собирается объяснять хозяйке появление какого-то левого мужика?
Об этом я ее и спросила, едва войдя в комнату. Сестрица, склонившаяся над этим самым мужиком, только отмахнулась.
— Да ерунда. Скажем, что твой мужик, за тобой приехал.