— В смысле, конкурентам?
— О нет, Колючка. Все куда серьезнее, — покачал головой Кей, и я отметила глубокие тени под его глазами. — С конкурентами можно договориться, откупиться, в конце концов. А вот с теми, кто считает Говардов мировым злом и личными врагами, все куда сложнее. Эти люди не получат материальной выгоды, но из чистого принципа сделают все, чтобы уничтожить нашу семью.
Кей бросил короткий взгляд на Лоуренса, намекая, что не по пустой прихоти меня постоянно сопровождает охрана. И не просто так охрана, а лучшие из лучших. Президента США и то охраняют не так тщательно, как меня.
— Ну, раз это касается и меня… у вас уже есть план, мистер Фикс?
— Два плана, колючка. И Лоуренсу отведена в них весьма и весьма важна роль.
Я только вздохнула. Придется мне обойтись без божественного кофе. Лишь бы не слишком долго. Чего только не сделаешь ради любимого мужа!
— Ладно. Но я тебе это припомню, Аравийский! — я грозно погрозила ему пальцем.
— Простите, миледи. Мне не хочется оставлять вас…
— Да ладно, — снова вздохнула я. — Не ври уж, дипломатичный ты наш. Мы с Селиной — не сахар, а тебе хочется проветриться.
Вместо ответа Лоуренс тонко улыбнулся. Дипломатичный, дальше некуда.
— Нам очень нужна твоя помощь, Колючка, — сказал второй дипломат, который муж, и нежно-нежно мне улыбнулся. — В нашем плане не хватает некоторых деталей. Видишь ли, в нашей семье только один гениальный автор детективов, и это не я.
Знает, знает, проныра белобрысый, чем меня купить! Мы, скромные гении, такие предсказуемые и покладистые… иногда. Изредка. Если на правильной кривой козе.
— Ладно. Выкладывайте свой план. Помогу, так уж и быть! — милостиво согласилась я, и все заверте…
Глава 2. О корове на Лексусе и прочих домашних жывотных
Мы были б идеальной парой,
Конечно, если бы не ты.
(В.Вишневский)
Анна
— Куда прешь, корова! Ты вообще знаешь, сколько он стоит?! — гламурная девица высунулась из окошка белого «Лексуса» и попыталась пронзить меня взглядом неестественно голубых глаз в нарощеных ресницах.
— Намного меньше, чем вам сейчас выпишут за парковку на пожарной зоне с заездом на газон, — ответила я, с сожалением оглядывая рассыпавшиеся фрукты и порвавшийся пакет в собственных руках.
— Ах ты!.. — дальше из пухлого розового ротика полилась нецензурщина, достойная клиентки колонии для малолетних.
Из нее я поняла лишь, что правила дорожного движения писаны не для сей неземной красоты, а ее папик вот прямо сегодня найдет меня и жестоко покарает.
На нецензурщину и папика мне было чихать с высокой березы, а вот мандаринов, манго и розовых яблок было жаль, как и собственных колготок, поехавших чисто за компанию. Хорошо хоть пакет с подарком для Лешеньки уцелел при соприкосновении с бампером «Лексуса».
Надо сказать, отчасти я и сама была виновата. Могла бы пойти в обход, я же видела, что какая-то фифа припарковалась ровно поперек пешеходной дорожки, ведущей к подъезду. Но, во-первых, я торопилась, а во-вторых, устала как собака. Что неудивительно после пяти переломов, черепно-мозговой и аппендицита: парня привезли с ДТП, и уже на столе обнаружился дополнительный бонус, чтобы травматологи не скучали. К тому же после работы я еще и зашла в магазин, купила подарок и продукты. Половина из которых вывалилась из пакета, побилась, перепачкалась и… не буду ничего собирать. Я не нищенка, чтобы ползать на карачках на радость гламурной фифе!
Проводив взглядом укатившееся под «Лексус» розовое яблоко, я пошла к своему подъезду, так и не ответив орущей девице. Не то что мне было нечего ей сказать, но при мысли о том, что дома меня ждут, настроение сразу поднялось. Ну и Лешенька ценит во мне женственность и нежность, а какая нежность в базарно орущей тетке? Верно, никакой.