— Леди Говард и мистер Джеральд.
— И что они тут забыли?
— Мне бы тоже хотелось это знать. Могу лишь предположить, что мистер Джеральд приехал на последнее представление своего мюзикла. А леди Говард с ним. Она — супруга генерального спонсора.
Мне показалось, или лось арабский что-то очень тихо пробормотал по-английски? Тихо и не слишком ласково.
— Я про нее слышала. Кажется, — без особого интереса сказала Янка. — Смелая женщина. На девятом месяце кататься из Англии в русскую глубинку…
Ее прервал звонок Арсенова телефона.
— Да, шеф? Хорошо. Доставлю, — сказал он в трубку и тут же повернулся ко мне: — Дмитрий просит прощения, ему придется остаться с леди Говард…
— И держать руку на пульсе, — вклинилась Янка, наблюдающая за суетой вокруг желтенького колобка, — чтобы мэр не спелся с леди Говард.
— Что-то вроде того, — кивнул Арсен. — Но после выборов всей этой суеты не будет. Просто вы попали в самое горячее время.
Я лишь пожала плечами. Мне, в конце-то концов, не важно, горячее или холодное время для политики. Я за Дмитрия замуж не собираюсь, хоть вся его шайка… простите, помощники депутата, и обращаются со мной как с первой леди на районе.
Политика — не мое. И жизнь в провинции — тоже. Вот мамам нашим бы тут понравилось, они всю жизнь тоскуют по родной Рязани. А мы с Янкой столичные жители.
В общем, до дома Клавдии Никитишны мы добрались без приключений. И на смс с извинениями от Дмитрия я ответила «Ничего страшного, я все понимаю». И на Янкино тихое: «Ну я это… короче, давай ты сегодня переночуешь в маленькой комнате, а? Там кровать вообще никакущая», — я тоже ответила с полным пониманием.
Ради счастья сестры я готова пожертвовать собой. В разумных пределах. Лишь бы поспать дали.
Глава 20. Дело пахнет керосином
Нет высокой политики, есть грязная политика.
(Немецкая поговорка)
Роза
В родной Раше жизнь заиграла новыми красками. Особенно прекрасной была краска под название «леди Селина Говард спят». Все дорогу! Из Лондона в Москву, из Москвы в Энск, а в Энске…
Мне хотелось сразу в кроватку. Вот прямо чтобы из машины меня вынули, на ручках донесли и спать уложили.
Ага. Щаз.
Нас встречали. Какие-то мутные личности во главе с политиком. Обычным таким бюрократом, выбившимся в хозяева жизни, но как-то боком. Как краб.
Вкусненький. Розовенький. С соусом «Табаско»…
О боже, ведь так хорошо спали! Селия, девочка моя, может еще чуть-чуть, а? До утра немножко осталось, мама баиньки хочет.
Чхала девочка моя на баиньки. Ей снова хотелось кушать, танцевать и бог знает чего еще. А приходилось слушать этого вот. Бюрократа. Который несказанно горд и счастлив приветствовать, и готов вот прямо сейчас и город показать, и прием на всю Энскую элиту закатить, и цыганочку с выходом станцевать. Не отнимая клетчатого платка от потной лысины.
— Тебе не кажется, Бонни, что он какой-то подозрительный, этот мэр? — спросила я тихо и по-итальянски. Не похоже, чтоб товарищ бюрократ был полиглотом.
— А, обыкновенный политик. Ничего особенного, — слишком небрежно отмахнулся от моих подозрений Бонни. — Как-то это вот мало похоже на сцену для мюзикла. Завтра спектакль, а ее до сих пор не достроили.
— Э-э… — обиженно и недоуменно протянул забытый мэр. — Вы желаете осмотреть сцену поближе, леди Говард?
— Да с дороги леди, в гостинцу надо. Чего неясного-то, — вклинился еще один местный, совсем не похожий на лысого мэра.
То есть он тоже был лысым. Наголо бритым. Но высоким. Мощным, почти подавляющим. Кряжистым каким-то. Рубленным. И, в отличие от мэра, не противным.
Я ему улыбнулась.
— Простите, не услышала вашего имени.
Потому что мэр и не подумал его представить, зато зыркал так, что еще чуть — и дырку прожжет.
— Дмитрий Нагой, независимый депутат. Рад знакомству, леди Говард.
Ну точно, конкурент проклятый. Как все знакомо.
— Мне тоже приятно. Вы правы, Дмитрий, гостиница сейчас будет в самый раз.
— Позвольте, я провожу вас, миледи, — снова вклинился мэр и попытался плечом оттеснить Дмитрия. — Лучший отель нашего города, наша гордость. Занимает историческое здание Дворянского собрания, отреставрирован по моей инициативе на средства наших, отечественных промышленников…
— Гаврилыч, заткнулся б ты, — оборвал мэра Дмитрий. — Не видишь, леди устала. А ты еще на уши приседаешь.
Мэр ошалело захлопал глазами. Как! Какой-то независимый депутат посмел! Его! Самого!..