Я облегченно выдохнула. Ну вот, сейчас Шариков уберется — и мы наконец пообедаем. Но этот овощ с легкостью проигнорировал и Нюськины слова, и ее убийственный взгляд, улыбнулся еще шире и радостно заявил:
— Я думаю, сначала будет мальчик. Ты будешь изумительно смотреться с младенцем на руках. Давай поженимся прямо здесь, на родине твоих предков! Это очень романтично.
Нюська аж подрастерялась, оглядела его недоуменно и переспросила:
— Шариков, ты оглох? Так я не отоларинголог. Я тебе уши могу только отрезать и пришить на задницу. Чтобы внешность соответствовала сути.
— Милая, ну что ты такое говоришь, Анечка моя?..
— Что ты жопа с ушами, Шариков. Сгинь, не мешай обедать.
— Анюта, ты что, пила? Милая, ты же знаешь, тебе нельзя, ты становишься неадекватной. Это все я виноват, тебя совсем нельзя оставлять одну! А все влияние твоей ужасной сестры.
— Шариков, я тебе русским языком говорю, — повторила систер. — Уйди.
— Вот! — морда у Шарикова стала горестно-озабоченной. — Совсем плохо дело. Тебе просто заморочили голову, Анечка. Но это пройдет, не волнуйся. Я помогу тебе справиться, бедненькая моя девочка, ты слишком легко поддаешься дурному влиянию! Не слушай ее, она ничего не понимает в настоящих отношениях!
— Зато ты понимаешь, доярка ты наша, ударница! — уже не выдержала я. — Тебе сказано — сгинь, пока уши на месте. Слава макаронам, ты не единственный мужик на свете…
— Вот! Я же говорю! Анечка, неужели ты не видишь, местное быдло — тебе не ровня! Тебе же с ними и поговорить не о чем. Только я понимаю твою тонкую духовную натуру, мы с тобой — идеальная пара. Во всем, Анечка. Во всем! А тебя, Яна, я прощаю. Ты просто завидуешь сестре, потому и говоришь все эти гадости. А моя Анечка за тобой повторяет, вот уже какими словами стала выражаться. Анечка, ты же интеллигентная, воспитанная девушка, ты же на самом деле мягкая и нежная, как и должна быть идеальная женщина…
Мне очень-очень захотелось стукнуть его если не канделябром, то хоть вазой, стоящей посреди стола. Так захотелось, что прямо руки зачесались.
Потому что глаза у Нюськи стали какие-то растерянные, расфокусированные. Гипноз подействовал. Балабол-то Шариков знатный, насобачился приседать Нюське на уши, делать ее кругом виноватой и ни к чему не способной. Нюську-то! У-у, скотина!
— Леша, перестань, — с некоторым трудом оборвала его систер. — Я не хочу с тобой разговаривать. Пожалуйста.
Шариков просиял — как же, цыганский гипноз действует! — и бросился в атаку с двойным рвением. Вот что делать, а? Надо срочно Нюську от него уводить. Или его отвлечь. Водичкой ее, что ли, облить? Плохой вариант, я же окажусь хулиганкой… Тьфу ты, Шариков!
Я в панике оглядела зал: идея, приди! Или официант, приди. А лучше — Тренер! О, почему у меня нет его телефона? Сейчас бы набрала ему «SOS! Нюську похищают, спасай», и он бы примчался на своем «Хаммере»… Да бы сейчас даже помощи лося арабского была бы рада!.. Только его рядом нет, заразы. А есть… есть… официанты, какая-то невнятная и незнакомая публика… какой-то человек в черном пиджаке и затемненных очках, явно охрана, осматривает зал…
Тьфу. Кажется, я сама становлюсь слишком интеллигентной и воспитанной. Не могу уже гаду в глаз дать.
— Официант! — крикнула я, прервав очередной спич Шарикова на тему оболванивания Нюськи. — А ты заткнись и убирайся, пока тебя не вывели. Помело ты поганое. Официант! — Я махнула меню, призывая помощь.
— Яна… — укоризненно поглядела на меня систер, — давай не будем скандалить, на нас люди смотрят…
— Ты сама видишь, Анечка, твоя сестра совершенно не умеет себя вести. Ее пагубное влияние тебя погубит. Только я могу…
— Шариков. Или ты сейчас же провалишься, или я не знаю, что с тобой…
Договорить я не успела. Потому что рядом с нашим столиком образовался человек в черном, не тот, что осматривал зал от выхода из отеля, а другой. И знакомым голосом с английским акцентом осведомился:
— Леди, этот человек портит вам аппетит?
Нюська на мгновение замерла, похлопала глазами, словно просыпаясь, и подняла взгляд на… мистера Смита. Зуб даю! Грег выглядел как натуральный мистер Смит! Тот же костюмчик, затемненные очочки и витой проводок за ухом. Даже выражение морды такое же, как в Матрице.
— Эм… — ошалело поморгал на него Шариков, который считает долгом каждого интеллигентного человека быть в курсе шедевров мирового кинематографа.
— Эм… да, — завороженно кивнула Нюська и уверенно добавила: — Портит!
И просияла так, словно… словно… Черт! Вот я дура-то! Нюська же сама сказала: эльф из примерочной — англичанин или американец, похож на Элронда из фильма по Толкину. А актер-то один и тот же! Грег! Ой…