— Я сказал сестре, что ты учишься в школе Святого Брутуса. Интернате для неисправимых типов с криминальными наклонностями. Не вздумай нарушить легенду!
— Ничего. Мне подходит. — отреагировал я, у дяди вытянулось лицо. Вывернувшись из ослабевшей хватки, я вышел под дождь и натянул капюшон поглубже. Дурацкий день. Сегодня совершенно дурацкий день.
Голдштейн положила сумочку на кофейный столик и устало через голову стянула мантию. В летнем доме не было эльфов, по правде говоря, она себе не представляла, чем можно заниматься, если все хлопоты по хозяйству скинуть на магию. Ведь эльфы были не более, чем её физическим отражением. Нет, иногда, безусловно приятно вернуться с отдела, застав наполненную ванну и разогретый ужин. Приятно, когда в некоторых случаях о мелочах заботятся за тебя, но только в некоторых. На постоянной основе это лишало её чувства причастности, нужности. Чего-то особенного, когда она занималась домом.
— С возвращением — заспанным голосом поприветствовал её Энтони. Потом не удержался и зевнул. В шортах и мятой футболке он выглядел на удивление спокойным и каким-то…. Домашним, что ли. Про себя Джессика улыбнулась. — Ты есть будешь?
— Нет. Пока определенно нет, я недавно с самолета. — отказалась она, под неодобрительным взглядом сына вытаскивая наружу папку с отчетами и протоколами. Ему закономерно не нравилось, когда она брала работу на дом. Но в любом другом случае ей просто ничего не успеть.
— Представляю — хмыкнул сын и уселся в кресло прямо напротив неё. — Тебя можно поздравить?
— Пожалуй — отозвалась Голдштейн, с удовольствием откинувшись на спинку дивана. — Дело закрыто, и субъект больше не навредит ни себе, ни другим. Ты что-то хотел?
Не то чтобы она не сильно любила дома говорить о работе, но в случае её профессии было важно уметь абстрагироваться. Адам Доннаван был немногим старше её сына, имел проблемы с магией и уже страдал множественным расстройством личности. Его поместят в клинику в Сиэтле и будут держать под присмотром колдомедиков остаток жизни. Жертвам это уже не поможет, но это было лучшим решением в данной ситуации. Иногда весь смысл борьбы со злом сводился к тому, чтобы минимизировать возможный вред.
— Да. Невилл прислал письмо с приглашением на остаток лета. Если ты не против.
— Там будут остальные члены вашего Круга? — прищурилась женщина, у подростка раздраженно дернулась бровь. Про себя она улыбнулась. Почему-то ей было приятно выводить его на эмоции, это заставляло подростка раскрываться и неосознанно говорить ей больше, чем он стал бы это делать в обычных условиях.
— Мы уже об этом говорили. Там помимо меня будет Корнер и Смит, если тебе интересно.
— Ладно-ладно, не напрягайся. Я не против, чтобы ты вернулся в Британию на остаток лета. — открыто подняла ладони женщина, и еле успела увернуться, когда в неё полетела подушка.
— Дело не в Британии.
— Брось. Мы оба знаем, что из нас двоих Америка нравится только мне — взъерошила ему волосы женщина, проходя в сторону ванной. — Пиши мне письма.
— Хорошо. Я собираться — фыркнул сын, быстро целуя её в щеку и взлетая вверх по лестнице. Женщина покачала головой.
Когда ванна уже наполнилась наполовину, в гостиной зазвонил телефон. Вздохнув, Голдштейн выключила воду и направилась туда.
— Слушаю.
— Привет, ты уже ушла домой? — голос Нотта был…. Странным, будто он едва сдерживал эмоции. Что уже само по себе было необычно.
— Да, а что? Мне нужно появиться в отделе?
— Желательно бы. Но сначала включи новости на пятом канале.
В замешательстве Голдштейн нашла пульт и щелкнула кнопкой. За её спиной раздался громкий звук, это сын выронил свою дорожную сумку с вещами. Да и сама Джессика почувствовала, что у неё подкосились колени, к счастью, села она на подлокотник кресла, рядом с которым стояла. Тем временем, диктор продолжал вещать о необходимости связаться по горячей линии со специалистами, если кто-то обладает важной информацией. Позади него мигали два изображения беглецов: Сириус и Беллатриса Блэк сбежали из Азкабана.
— Мне нужно в отдел — обернулась она к хмурому сыну, тот поспешно кивнул и поднял свою сумку. — Оставайся у Лонгботтомов и постарайтесь избегать маггловского мира и общественных мест.
— Хорошо. Будь осторожна.
— Всегда. — Голдштейн перевела внимание на все ещё зажатую в руке трубку. — Магнус, ты ещё здесь?