Какого хрена?
Я удивленно моргнула, пытаясь понять, какая муха укусила Шей, что она стала… сама не своя.
— Шей, я уже говорила, что ничего о ней не знаю. Но мне совершенно точно известно, что она ни разу не устраивала таких драм, как ты сейчас.
Шей перевела на меня взгляд и приподняла брови. Честно говоря, видок у нее был еще тот. Брови совершенно черные, вероятно, как и натуральный цвет волос. Но волосы она выкрасила в такой невозможно белый цвет, что при взгляде на нее глазам было больно. Кроме того, от густого слоя тонального крема ее лицо казалось оранжевым на фоне бледной шеи. Никогда не понимала, зачем девушки так издеваются над собой.
— Я не устраиваю драму, — сказала она, защищаясь. — Я просто спросила тебя, Тайлер. А если у тебя ПМС, то так и скажи, чтобы моя драма тебя не раздражала.
— Тогда можешь считать, что у меня ПМС каждый божий день.
— Это невозможно, Тайлер. Ты истекла бы кровью.
— Это было образное выражение.
Она с подозрением посмотрела на меня.
— Почему ты не можешь быть просто нормальной девчонкой?
— Что в твоем понятии «нормальная»?
— Та, с кем можно просто поболтать.
Я слегка пожала плечами.
— Не знаю, почему, Шей. У меня явно есть проблемы.
— Теперь я это вижу.
— Если ты ищешь себе подругу, подумай о том, чтобы присоединиться к местным шлюхам. Уверена, они поддержат тебя в твоей любви к Гектору, ведь вы все обменялись с ним жидкостями организма, поэтому у вас будет много общих тем для того, чтобы поболтать.
— Хоть твое предложение больше похоже на издевательство, я все равно ценю его, но не стану этого делать, Тайлер. Я не такая, как эти шлюхи. Гектор не значит для них столько, сколько значит для меня.
Прямо впору поклониться ей, но вместо этого я холодно кивнула, и она продолжила ходить вдоль стойки бара, прожигая Холли взглядом, после чего расплылась в улыбке перед ближайшим парнем.
Шей было около тридцати. Если исключить проблемы с бровями и морковным цветом кожи, она была очень красивой женщиной, но до одури помешанной на Гекторе. И то, что он всю неделю не сводил с Холли глаз, чертовски сильно бесило Шей.
Я избегала этих драм. Едва почуяв их, я тут же отстранялась. Девчонкам было сложно поладить со мной. В одну минуту они могут быть тебе лучшими подругами, интересоваться личной жизнью и общаться двадцать четыре часа в сутки, а потом, когда им больше ничего от тебя не нужно, переключаются на что-то другое, а ты чувствуешь себя использованным куском туалетной бумаги. Я достаточно обожглась на этом, так что при столкновении с подобной херней мне сразу хочется скрыться.
Именно поэтому сейчас я работала в гараже помощником механика по ремонту мотоциклов. Там не было девушек. Никакой стервозной конкуренции. Меня окружали парни, которые рассказывали пошлые анекдоты и в перерывах рассматривали «Плейбой». И это именно то, чего мне хотелось.
Краем глаза я заметила, как Холли с испуганным лицом внезапно бросилась в мою сторону. Мой взгляд тут же отметил ее белый топ, совершенно мокрый в области груди. Твою мать, опять.
— Серьезно? — сказала я, нахмурившись. — Какой мудак тебя облил?
Она остановилась рядом со мной и только покачала головой.
— Все в порядке, правда, но…
— Знаю, тебе нужна новая майка, — вмешалась я.
Это было уже не в первый раз. Фактически, это происходило постоянно, когда она отходила от столика Кирка. Я бросила на него взгляд через плечо — он сидел в дальнем углу, уставившись в свою кружку. Я всегда ненавидела Кирка. Я была еще ребенком, а он уже был мудаком. Однажды он снял переднее колесо с моего трехколесного велосипеда Барби, чтобы я не могла кататься вокруг них, и спрятал его в свой ящик для инструментов. Отец пришел в ярость и, в конце концов, зарядил ему по яйцам и заставил починить мой велосипед. Но, когда колесо было поставлено на место, гребаные личики Барби были изгажены царапинами. Мудак.
Я никогда не понимала, зачем его держали в клубе. Просто каждый человек в положенное время должен умереть, а этому, кажется, уже лет сто, и он превратился в обычного несчастного старого козла. Цепляющегося к Холли. Часто. Без малейших причин.
Как и всегда, мы прошли по коридору и поднялись по лестнице на второй этаж. Я тут же услышала стоны и заглянула в гостиную. Она была достаточно просторной для размещения большинства из нас и граничила с кухней, в которой я частенько заваривала чай.
На диване сидел примерный семьянин Джонни и без зазрения совести получал минет от какой-то полуголой цыпочки, которая совсем не была его женой.