— Ты не можешь находиться здесь, — сказал Гектор через пару секунд и оглянулся через плечо — его остекленевшие глаза, как Хоук и ожидал, были полны ярости. — Тебе пора вернуться к другому брату, верно? К тому, за которого ты с удовольствием словишь пулю, хотя он постоянно отдает тебе приказы, как гребаному щенку.
Хоук не ответил. На самом деле, он даже глазом не моргнул на этот выпад. Гектор всегда был озлоблен на своего старшего брата. Жизнь в постоянной зависти кого угодно сделает таким. Разубеждать его было бессмысленно. Какое-то время они смотрели друг на друга — между ними всегда возникало напряжение. Дерьмовые отношения не бывают легкими. Никогда.
— И не смей вмешиваться в жизнь Тайлер, — сердито выпалил Гектор. — Девчонка останется. Мы отлично с ней ладим. Она на всех благотворно влияет.
— Ты играешь с огнем, — тихо ответил Хоук. — Тебе известно, что ей необходимо быть в безопасности.
Внезапно Гектор грохнул кулаком по барной стойке.
— Где еще она может быть в безопасности, если не здесь? А? Ответь мне на этот гребаный вопрос, Хоук. У тебя где-то есть бункер, в котором ты можешь спрятать ее? Ты, мудак, хочешь продержать ее взаперти до совершеннолетия? Ну что ж, мать твою, через несколько недель ей исполняется двадцать один! Если за последние восемь лет с ней ничего не произошло, то и теперь ничего не случится!
Хоук усмехнулся.
— Так вот почему Юрий пришел требовать ее, брат?
Гектор покачал головой.
— Я уже говорил — он никак не мог узнать об этом. Он просто хотел ее. Вот и все.
— А что, если ты ошибаешься?
Младший брат стиснул зубы.
— Твою мать! Я не ошибаюсь, понятно? Тебе пора уходить. Я охуеть как устал от того, что ты приезжаешь сюда и меня опускаешь. Ты сказал, что оставляешь клуб на меня. Сказал, что не хочешь возвращаться к должности, но всякий раз, появляясь здесь, устраиваешь разборки. Эта тема уже не твое собачье дело. Теперь позволь мне самому со всем разбираться.
Если бы он нормально справлялся, Хоуку не звонили бы с просьбой приехать и разобраться с этим делом. Он мог бы напомнить об этом, но, опять же, в случае с Гектором это бессмысленно. Малейшая херня воспринимается им как удар по его гребаному самолюбию.
— Иди проспись, Гектор, — наконец сказал Хоук. — А я сам решу, когда мне уйти, — с этими словами он развернулся и вышел, направившись обратно в свою комнату. Хоук понятия не имел, как уладить неприятность с Юрием, но знал, что ему необходим сон. Он разберется с этой херней, когда его разум не будет ослеплен яростью из-за мудака, приставившего пистолет к голове Тайлер и решившего, что он вправе предъявлять ему свои дерьмовые требования.
Он открыл дверь спальни и увидел Тайлер, все еще спящую в его кровати. Остановившись на полпути, он уставился на нее. На ней были красные маленькие шортики и белая майка — единственные две вещи, которые ему удалось найти в спешке, чтобы поскорее прикрыть ее сладкое тело. Простыни скомкались между ее стройными ногами, темные волосы упали на лицо. Но это не помешало его дыханию остановиться. Она использовала в качестве подушки его куртку, прижимаясь лицом к коже и вдыхая его запах. Тайлер обнимала его долбаную куртку, как чертового плюшевого медведя. Он не ожидал, что это зрелище ему так понравится, и собственная реакция пиздец как раздражала его.
— Что с тобой произошло? — прошептал он. Как, черт возьми, она смогла вырасти за такое короткое время? Это не укладывалось у него в голове. Она стала такой охуенной красавицей, что яйцам было больно, а в груди все сжималось. Блядь, но ведь раньше при виде девки его яйца не болели и грудь не сжималась. Всю жизнь женщины для него были на одно лицо. Ему настолько надоело просто трахаться, что он мог не прикасаться к женщине месяц… месяцы. Казалось, само желание трахаться в нем умерло. И это не было шуткой. Он жил в клубе и с четырнадцати лет совокуплялся, как кролик, но только став президентом понял, что при всем при этом сам он — всего лишь бездушная оболочка. Тем не менее, один взгляд на обнаженное тело Тайлер заставил его ощутить сексуальный голод.
Возможно, она напомнила ему о том, чего он себя лишал. А может быть, он так оправдывал свое нежелание признавать, что хочет ее.
Иногда человек всю жизнь мелькает у тебя перед глазами, но ты не замечаешь его. А потом однажды входишь в бар и видишь ее — не ребенка, каким всегда ее помнил, а фигуристую женщину с изгибами во всех нужных местах и таким охуенно красивым лицом, что глазам смотреть больно. Хоук вздохнул и покачал головой. Ночевать в этой спальне, с Тайлер в зоне досягаемости, было плохой идеей.