— Думаешь, я хочу об этом знать, ты, тупица?
Хоук усмехнулся.
— Мам, ты растила меня мужчиной, а не священником.
Она подвинула ближе к нему миску с мясом и жестом велела ему есть, после чего ответила:
— Я не несу ответственности за то, как ты становился мужчиной, Хоук. Этим занимался твой отец, а мне нужно было сильнее бороться, чтобы удержать тебя…
— Ты ничего не смогла бы сделать, — мрачно оборвал ее он. — Многое было за пределами твоих возможностей, но все же и ты кое-чему меня научила.
Тому, из-за чего его мучили совесть и сожаление.
Она отвернулась, чтобы не встречаться с ним взглядом, и сказала:
— Жаль, что я так себя не чувствую.
Мать пыталась обеспечить им с Гектором достойную жизнь. Однажды она проделала хорошую работу и отправила их в частную школу за свои собственные деньги в тайне от отца. И они там даже преуспели. Оказалось, что у Гектора способности к математике, а Хоук мог сделать руками все, что угодно. К сожалению, это закончилось не так, как хотелось матери. Старик все узнал и вытащил их из школы. Решив для себя, что они неженки, отец привел их в клуб, и, хотя Хоуку было всего четырнадцать, он был в курсе всего происходящего за его закрытыми дверями.
А Гектор?
Двенадцатилетний впечатлительный мальчишка. В ту секунду, когда он перешагнул порог клуба, Рыжий подсунул ему девицу и велел быть мужиком. С тех пор Гектор не мог пропустить ни одной киски, а Хоук мог голыми руками убить все, у чего есть пульс. Это одна из причин, почему он не заслуживает Тайлер.
А другая причина может уничтожить ее.
— Знаешь, она хочет меня, — сказал он, не успев сдержаться.
Аделла застыла и в замешательстве взглянула на него.
— Тебя хочет стриптизерша?
Он сухо усмехнулся.
— Нет, ма, Тайлер.
— Ты меня разыгрываешь.
— Нет, она… у нее ко мне патологическое влечение. Она так смотрит на меня, и…— он замолчал и потер шею. Он никогда не разговаривал о девушках с матерью, и, если уж на то пошло, ни с кем другим. Это полная херня.
Несколько минут она переваривала его слова, а потом тепло улыбнулась.
— Почему ты так удивлен, что кто-то хочет тебя?
— Не просто кто-то. Это та самая Тайлер, о которой мы говорим. Она мила до невозможности, и от этого у меня сносит крышу. В ее присутствии я не могу ясно мыслить, и это все усложняет.
— И в чем здесь сложность? Вы оба хотите друг друга и должны следовать своим желаниям.
— Нет, — твердо сказал Хоук, качая головой, и очень серьезно посмотрел на нее. — Не после моей лжи. Она никогда бы не простила меня, если бы узнала…
— Ты солгал, потому что должен был.
— Это недостаточное оправдание.
Мать нахмурилась.
— Ты Наварро, — ответила она. — Парней Наварро не волнует прощение. Они берут то, что считают своим.
— Это очень плохой совет.
— Они не позволят уйти женщине, которую хотят, Хоук.
— Так делал отец? Брал тебя, пока ты окончательно его не возненавидела? Видишь ли, я не хочу этого.
Аделла медленно покачала головой.
— Власть и деньги завладели душой твоего отца, из-за этого все изменилось. С Гектором произойдет то же самое, если ты не положишь этому конец. Я не испытываю чувства гордости за этого мальчишку. Ему нужна женщина.
— Это не поможет.
— Для любого мужчины существует женщина, способная поставить его на колени.
Хоук слегка ухмыльнулся.
— Возможно.
А может быть и нет.
Гектор вообще никогда не остепенится. Он был совершенно безбашенным, и Хоук не знал, что с этим делать.
— Ты собираешься вернуться? — спросила его мать.
— Да, Борден ждет…
— Я говорю о Тайлер.
Хоук замолчал.
— Ты собираешься вернуться? — настойчиво повторила она, внимательно глядя на него. — Ты ведь не разобьешь сердце этой девочке, не так ли?
— Ма, насколько я могу судить, сердце Тайлер изначально создано, чтобы быть разбитым. И я не смогу помешать этому.
— Она возненавидит тебя, но ты должен быть сильным ради нее. Ты должен будешь поддерживать ее и позволять ей тебя ненавидеть. Так ей будет легче.
— Возможно.
Возможно, так и будет … возможно.
Пробыв у матери до самой ночи, он уложил ее в постель и поцеловал в лоб.
— Как мы дошли до этого, Хоук? — глядя на его искалеченную руку, печально спросила Аделла перед тем, как уснуть. — Что мы сделали не так?
Он нахмурился, задумавшись над ее вопросом. У него никогда не было выбора.
— Ничего, — в итоге сказал он, безучастно глядя на нее. — От нас ничего не зависело, мам.