“Брачное безумство” было нелегко контролировать даже без тех вдохновляющих мотивирующих фотографий. Оно почти уничтожило его в Лаборатории, цепляясь за его внутренности, требуя, чтобы он взял ее, сделал своей, несмотря на ее молодость и невинность.
Добавив к этому разрушающие душу доказательства тех фотографий, показывающие, что она позволила другому коснуться ее, пробудили в нем демона, которого он никогда не знал.
— Я люблю тебя, — прошептала она, ее голос был хриплым из-за тихих рыданий. — Я всегда любила тебя, Вульф. Всегда. Я бы не предала тебя. Пожалуйста. Пожалуйста, трахни меня.
Вульф грубо вздохнул. У него было доказательство, что она сделала именно это, и все же ничего не мог сделать, кроме как поверить ей.
— Если трахну тебя сейчас, Хоуп, я буду только животным, взявшим тебя, — он не мог так поступить с ней. Не мог рисковать причинить ей боль. — Я не хочу этого. Позволь мне оставить тебя в одиночестве, чтобы найти контроль. Чтобы быть уверенным, что не причиню тебе вреда. Усмешка исказила черты ее лица.
— Какая разница, — прошептала она, слишком усталая, чтобы умолять. — Делай, что хочешь.
С мучением, Вульф отстранился от нее. Не было ни единого чертового шанса, что он сможет стерпеть в джинсах. Затем выдернул пару спортивных штанов из встроенного шкафа и надел их. Его член был монстром, напряженным напротив материала, требуя освобождения. Вульф устало снял веревки, которые связывали ее, затем наблюдал, как она сворачивалась в плотный клубок. Хоуп повернулась к нему спиной, ее ягодицы нежно блестели, гладкий, горячий вход в ее тело был открыт и явно доступен. Он сжал зубы в агонии, когда схватил рубашку с пола и бросил ее ей.
— Оденься. Мы должны поговорить, Хоуп.
— О чем? – зло закричала она, поворачиваясь к нему. — Давай поговорим о шести годах ада, чертового горя и боли, только чтобы узнать, что это было напрасно. Напрасно, Вульф.
Он вздрогнул от ее слов, но задумчиво вздохнул. Когда она встала с кровати, ее тело дрожало от похоти и гнева.
— Могу я принять душ или мне нужно разрешение? — она проигнорировала рубашку, стоя перед ним восхитительно обнаженной, яростно возбужденной.
— Душ, — вздохнул Вульф. — Я буду ждать тебя в другой комнате. Тогда мы поговорим.
Точнее, поговорили бы. Она резко побледнела, сжимая живот и опускаясь на кровать.
— Хоуп, — он бросился к ней, его рука коснулась ее живота, чувствуя сжатые мускулы, что, как он знал, было мучительно. Она задыхалась от боли, хватаясь за него, умоляюще глядя на него.
— Ох, боже. Пожалуйста! Я умоляю тебя, — выдохнула она. — Больно, Вульф. Возбуждение причиняет такую боль, я не могу этого вынести.
Она потянула его ладонь к влажной киске, крича. Ее тело выгибалось, когда он грубо толкнул два пальца внутрь нее. Сокращения ослабли, влагалище сжалось. Вульф не мог ждать ни гребаного часа, но, что более важно, и Хоуп не могла. Он отстранился от нее достаточно надолго, чтобы снять спортивные штаны, а затем, не контролируя себя, толкнув ее на кровать, быстро перевернуть на живот, потянуть за бедра, чтобы встретить его член, когда он устроился возле нее.
— Нет, — закричала она, цепляясь за простыню, раздвигая ноги. — Пожалуйста, ты обещал, Вульф. Обещал больше не издеваться.
— Больше никаких издевательств, — прорычал он. — Нет, малышка. Я здесь.
Он погрузился домой одним быстрым, жестким ударом.
Глава 7
Хоуп почувствовала стремительное вторжение, растягивание плоти, которая никогда не знала такого толстого вторжения, инстинктивно сжимая мышцы вокруг широкого горячего члена, который погружался в нее. Хоуп перевела дыхание. Она потеряла контроль над своим телом. Девушка раздвинула бедра, чтобы принять больше, борясь за дыхание, когда он начал продвигаться внутрь нее гладкими, таранными ударами.
Его эрекция была похожа на огненное клеймо. Вульф трахал Хоуп сильными движениями бедер, крепко держа ее за руки, когда толкался в нее. Давление, уже возросшее до невообразимой высоты, начало расти дальше. Она была так близко, так близко. Хоуп была напугана, принимая попытку нырнуть в нее. Если он сейчас прекратит, она не переживет этого.
Влагалище сжималось в судорогах, мышцы дрожали, готовясь к оргазму, поднимающемуся, чтобы разорвать ее на части.
— Сейчас это случится, малышка, — выругался он, когда она сжалась вокруг него, не позволяя выйти из нее. — Больше никаких издевательств, Хоуп. Кончи для меня, детка. Позволь этому случится, потому что я собираюсь кончить для тебя. — Он толкался все сильнее и глубже. — Собираюсь наполнить твою киску своим семенем, Хоуп. Кончи для меня сейчас же.
Ей пришлось поверить ему. Ее тело больше не выдержит. Если он прекратит, Хоуп знала, ее сердце разобьется. Она почувствовала, как ее мышцы начали напрягаться, киска пульсировать. Реагируя, тело начало дрожать, когда оргазм приблизился. Это убьет ее, но девушка охотно умрет за это. Затем оно взорвалось в ней. У Хоуп больше не было сил кричать, но из ее горла вырвался низкий, продолжающийся плач. Энергия гудела по телу, влагалищу, клитору, матке. Окутывая ее, взрывая, уничтожая. Она вздрагивала от его жестких толчков, судорожно сжимая его член, когда он начал кричать из-за своего собственного освобождения.
— Черт. Нет. Нет, — она услышала его горькое проклятие за мгновение до того, как почувствовала изменение. Глаза Хоуп расширились, когда она ощутила, что его член становится все больше. Как будто на полпути этот жесткий ствол стал еще больше наливаться кровью. Он растянул плотные мышцы ее влагалища, расширив их еще сильнее. И это не прекращалось. Он продолжал набухать, когда Вульф продолжал толкаться маленькими выпадами, вжимая его все сильнее и крепче внутрь, пока не почувствовал себя запертым. Трение и захват создавали оргазм за оргазмом. Она ощутила, что его сперма начала извергаться из головки его члена. Ее влагалище было в огне. Жидкий, плавящий очаг ощущений, который она не могла принять сразу. Она была растянута шире, чем могла себе представить. Вульф пульсировал, ее влагалище обхватывало и сжимало, словно через нее промчалась дрожь.
Мужчина кричал позади нее. Резкий взрыв горячего семени прорвался, а затем остановился. Он снова выстрелил, и последовал еще один оргазм. Снова и снова она теряла счет его извержений и своих кульминаций. Это продолжалось долгие, длинные минуты. Жар, тяжелый пульс крови, плоть, запертая в плоти, выплески горячей спермы, пока ее тело не рухнуло в полном истощении. Но крошечные оргазмы все еще сотрясали ее, словно извержения вулкана.
Вульф упал на нее, тяжело дыша. Его тело все еще били судороги, когда он пытался каждые несколько секунд вытащить свой член из огненного захвата, которым она удерживала его. Инстинктивно Хоуп знала, что происходит. Это было слишком странно, чтобы быть правдой, но она знала, что это может быть ни что иное, как жесткая сцепка, сопровождающая собачье спаривание. Узел, образовывающийся вдоль члена, запирает самца внутри самки, гарантируя, что его семя получило шанс укорениться.
Если бы у нее была сила, она бы рассмеялась. Хоуп должна была знать, как и Вульф. У кошачьих Пород были свои собственные анималистические качества. Заусенец запирал их в женщинах. Она должна была знать, что сильный доминант, каким является Вульф, имеет свои собственные гарантии размножения.